Вы торгуетесь?
Почему бы и нет? Мы взрослые люди, Жанна Викторовна. Верунчик мне больше по сердцу. Из неё ещё возможно что-то слепить для себя подходящее. Из вас сомневаюсь, вы сами уже лепить и ваять предпочитаете.
Больше? Значит, выбор налицо. Вы её не любите. Так.
Ошибаетесь. Я от неё без ума. Хотя и, в силу своего возраста, не чураюсь практических соображений. Её не испорченность, податливость к альтруизму залог моего счастья. Пусть недолгого, но
Экие словечки употребляете забавные, Вадим
Ну, как вы тут, договорились? это, разумеется, за столик подсаживается Вера.
Не совсем, раздумчиво произносит Жанна Викторовна.
И буквально в следующую минуту:
День добрый!
А вот это для Вадим Палыча поворот, похоже, опять неожиданный, не просчитанный ай-яй-яй, профессор, негоже садиться в лужу при столь несложном уравнении: к столику подходит молодой человек. Положение становится затруднительным Вадим Палыч с тревогой смотрит на Верочку, но мы пока не знаем, какой именно немой вопрос мелькает в его глазах (помните, мы пропустили пару эпизодов последние несколько минут разговора Вадим Палыча с Верой и затем с Гертрудой), да и Вера также слегка растеряна. Или нет, не растерянна?
Познакомьтесь, берёт инициативу в свои холёные ручки Жанна Викторовна. Вадим Палыч. Сергей. Верунчика ты знаешь всё ж таки твоя невеста. Пока что.
Сергей протягивает руку и как бы зависает ну то есть спохватывается и глядит на Жанну Викторовну: что, мол, означает пока что?
Вадим Палыч пожимает крепкую ладонь атлета, при этом думает: «Футболист или каратист?» Рассматривает скуластое симпатичное лицо, встречается со спокойными глазами.
Вы спортсмен?
Шахматы.
«Уже легче», и Вадим Палыч переводит взгляд на Веру, говорит:
Логика и натиск импонировали мне всегда.
Мне тоже.
Вы о чём? спрашивает Сергей.
О свадьбе, поясняет Жанна Викторовна.
Да? Надеюсь, о нашей с тобой? поворот головы в сторону Веры.
Уже нет, деланно вздыхает Жанна Викторовна.
То есть?
Семь лет назад они, видишь ли, заключили договор, Жанна Викторовна произносит это таким тоном, что понять в точности её интонацию невозможно. Договор очень оригинальный пожениться.
Сергей слегка приоткрывает рот и, похоже на то, подсчитывает в уме:
Семь лет назад? Ты серьёзно? Или опять фокусы? спрашивает молодой человек, но смотрит не на невесту, а на Вадим Палыча с надеждой, что хотя бы он улыбнётся, затем заметным усилием смещает своё внимание на Веру: Серьёзно?..
Вадим Палыч наблюдает за мизансценой и лихорадочно размышляет: чем может закончиться сия «шахматная» партия? Отвечает за всех, так как вопрос Сергея выносился как бы к широкой общественности:
Поглядим увидим.
Вы с ума сошли оба?! Второй жених тут лишний!..
Сергей неожиданно хватает лишнего за галстук левой рукой, а правую заносит Верочка тут же цепляется и виснет на руке шахматиста. Жанна Викторовна (надо полагать, нечаянно) выплёскивает на сцепившихся свой бокал вина Отлетают стулья, переворачивается стол, визг, гвалт Вера кричит:
Стойте, стойте, я вам всё расскажу! Я вас обманула!
Помаленьку всё успокоилось, все рассаживаются, как прежде. Вадим Палыч поправляет галстук, смахивает с лацкана пиджака капли белого и то слава Богу, что не красного вина, делает знак официантам: всё нормально всего лишь недоразумение. Сергей же продолжает катать желваки на своих крутых разрумяненных скулах, пышет огнём глаз то на Жанну Викторовну, то на Верочку:
Что расскажешь?! Расска-азывай давай!
И Верочка сообщает очень деловито, спокойно, с достоинством:
Я попросила Вадим Паныча подыграть мне
Что?
Ну ты послушай. Разве не ты первый дал повод к ревности? Вот поэтому я решила проверить: по-настоящему ты любишь меня или нет Вот и всё, вот и всё.
Да? Сергей поворачивается к лишнему жениху. Вадим Палыч, покусывая губу, согласно кивает, про себя же думает: «Интересно бы наверняка знать, всегда ли я буду таким дремучим дурнем?..» что он имеет в виду, мы, признаться, не догадываемся.
Вечером Вадим Палыч звонит своему приятелю Вене (нам он уже знаком, не так ли, по многочисленным цитатам) и договаривается о встрече в пивной.
И вот они сидят уже за третьей или четвёртой «порцией» и разговор их уже катится без запинок.
Знаешь, брат, я тут влепился в историю. У-у-у! И сам не пойму, с какого рожна.
Да уж наслышаны.
Это от кого?
Сорока на хвосте Стулья поменьше ломали б в местах общественных.
Не может быть. Это ж только-только Да-а! И что теперь делать? Моя Гертруда
Да брось ты. И ничего-ничегошеньки не делай. Сами разберутся. Им в аппетит. Это ж бабы. Бао-бабы питоны-тритоны-удавы. Главное, не мешать им не то проглотят в запале. Тебе это надо?
Хочешь сказать, зря я тебя напрягаю?
Ну почему. Напротив, разумею так, что лучше все эти дела проговорить вслух, чем будут они трепыхаться в Пучин-ни подсознания.
Да, ты прав. Но самое интересное вот ведь в чём.
И в чём же, брат ты мой, и в чём?
Понимаешь, я думал игра-игрой Вадим Палыч облизал губы и как бы решился: Я думал, она выберет меня.
Что? Не понял. Ты хочешь сказать, что не был в курсе её плана?