Индрис медленно поднялся. Стыд и злоба душили его.
Ну, подожди же, ты у меня поплатишься, прошипел он, покидая хижину.
А ты, красавица, все равно будешь моя! пригрозил он с порога Аслижан
Горе нам! воскликнули старики, когда конский топот замолк вдали.
Ночь прошла в тревоге, никто в бедной сакле на краю аула так и не ложился спать.
Наутро Асланбек стал собираться в дальний путь. Грустно было на сердце у молодого джигита: не хотелось покидать полюбившуюся девушку, которой грозила опасность, но оставаться здесь дольше он не мог: его с нетерпением ожидал родной народ.
Асланбек уехал.
А вскоре в аул нагрянул князь со своими бейголями.
Индрис сидел на коне, гордо подбоченясь. Мохнатые брови его были насуплены, а налитые кровью глаза смотрели на крестьян с высокомерием и злостью.
Князь объявил, что отныне включает аул в свои владения и крестьяне должны проложить дорогу от аула к замку.
Бедняки стояли не шевелясь, и ни один из них не смотрел в лицо Индрису.
Помолчав, князь заговорил снова:
Бедняки стояли не шевелясь, и ни один из них не смотрел в лицо Индрису.
Помолчав, князь заговорил снова:
Сами-то вы, сказал он, мне не особенно нужны. От ваших скал и лесов немного проку. Я согласен оставить вас в покое, но для этого отдайте мне Аслижан.
И снова наступило молчание. Крестьяне стояли так же неподвижно, и ни один из них не смотрел на Индриса.
А, собаки, молчите! вскричал Индрис, и глаза его налились кровью пуще прежнего. Ну, как хотите, даю вам сроку три дня.
С этими словами он хлестнул коня и повернул прочь, а за ним поскакали его бейголи[7].
Уже давно замолк стук копыт вдалеке, а крестьяне все стояли, опустив головы, и угрюмо смотрели в землю.
Что ж, старики, промолвил наконец Хашир, и голос его дрожал. Ваша воля закон для меня. Решайте.
Нашлись слабовольные, которые стали уговаривать старика отдать дочь князю, но таких было немного. А большинство судило иначе:
Как остаться нам без нашей Аслижан? Нет, не отдадим девушку на поруганье!
И когда истек срок, крестьяне послали к князю гонца сказать одно слово: нет!
Тревожной была эта ночь в ауле, бросившем дерзкий вызов всесильному князю. И мрачные тучи на небе, и дикие порывы ветра в горах, и протяжный вой волков в лесу все как будто предвещало беду.
Наступил день. И вот налетели остервенелые хищники. Бейголи Индриса врывались в сакли беззащитных жителей, били плетьми и немощных стариков, и маленьких детей, хватали все, что попало.
Ворвались в хижину Хашира, все в ней перевернули вверх дном, старика и старуху избили до полусмерти, а Аслижан закрутили в бурку, связали, бросили, как тюк, на коня и умчались со своей добычей обратно.
По дороге в замок решили отдохнуть. Остановились в лесу, разожгли костер и начали жарить награбленных баранов.
Между тем Асланбек вернулся домой, но предчувствие беды не оставляло его. На третий день он оседлал коня и поехал туда, где встретил в первый раз Аслижан.
Недалеко от аула спешился, пустил коня на траву, а сам прилег под дерево и задремал. И вдруг ему послышалось, будто Аслижан зовет его; «Асланбек, Асланбек!»
Быстро поднялся юноша на ноги. «Так и есть, подумал он, что-то случилось». И конь, словно поняв своего хозяина, помчал дальше.
В одном месте Асланбек заметил траву, смятую лошадиными копытами, и поехал по следу. И вот перед ним открылась картина: костер, у костра бейголи Индриса объедаются жирным шашлыком, а в сторонке лежит связанная Аслижан.
Вскипел гневом славный джигит и, выхватив саблю, кинулся на злодеев. Половину порубил, а остальные в страхе ускакали.
Асланбек развязал Аслижан, усадил на коня впереди себя и повез обратно в аул.
А тем временем Индрис, посрамленный случившимся, замыслил страшную месть и вновь собрал своих людей.
Едут злодеи по лесу, а на небе собираются тучи, трава в лесу никнет и цветы вянут под ногами лошадей. Умолкли птицы, и ручьи не журчат, как обычно: все вокруг печалится, чуя беду.
Индрис ехал впереди, как вдруг конь его жалобно заржал и остановился. Навстречу князю из лесу вышла сгорбленная старуха с косматыми волосами. Сквозь жалкие отрепья одежды виднелись следы синяков и царапин.
Здравствуй, Индрис, сказала старуха, я давно тебя ждала.
Кто ты? закричал князь, объятый ужасом. Человек или ведьма?
О Индрис, ответила старуха, тебе понравилась Аслижан, ты задумал погубить непокорную девушку. Знай же, и я была красива, как она, и пела по утрам звонкие песни. А такой, как сейчас, сделал меня твой отец. И с тех пор я не человек, не зверь. Будь же проклят весь твой род, Индрис, и ты вместе с ним!
Повесить ее! приказал взбешенный князь.
Что ж, Индрис, убей меня, сказала старуха, жизни мне не жалко, она мне теперь всё равно ни к чему, но знай: тебя ждет страшная кара.
Подлые бейголи схватили старуху и стали выкручивать ей руки и пытать жестокими пытками. Но несчастная не произнесла больше ни слова. Лишь в самый последний момент она промолвила, тяжело дыша:
Страшны мои муки, но твои, Индрис, будут страшнее. Будешь ты мучиться вечно, не зная смерти.
При этих словах Индрис задрожал в ужасе, а несчастная старуха закрыла глаза и испустила последний вздох.