Спасибо! я, размахивая рукой, в которой были зажаты деньги, кинулся через дорогу, рискуя быть сбитым проезжающими автомобилями.
Дайте! Мне! «Арию»! задыхаясь крикнул я высокому бородатому дядьке с большой спортивной сумкой на плече, Вот деньги!
Тише, чего орешь? испуганно зашипел дядька и принялся озираться по сторонам, Чего тебе надо?
У вас есть «Ария»?
Есть
Я беру! Давайте! Двадцать пять рублей?
Да нет, дружище, двадцать пять у Виталика было, а у меня тридцать! И то последняя осталась. Следующая партия уже по тридцать пять будет. Берешь?
Как тридцать? я чуть не заплакал, ведь за этот пласт мне приходилось отдать почти все деньги которые у меня были.
Вот так, дружище, вот так! Будешь брать?
Буду
Я добавил еще пятерку и отдал мятые деньги бородатому дядьке.
Тот сунул их в карман, усмехнулся и протянул мне пластинку, завернутую в газету.
Держи!
Я хотел рассмотреть конверт такой дорогой во всех отношениях пластинки, поэтому принялся разворачивать газету.
Прекрати и спрячь сейчас же! шикнул бородатый, Тут ментов, переодетых полно! Хочешь, чтобы тебя арестовали?
За что?
Потом узнаешь! Спрячь!
Я снова завернул пластинку в газету и сунул сверток в пакет. Друзья поджидали меня у дверей магазина.
Пришло время выдвигаться к месту сбора.
По дороге Санек заглянул в неприметный подвальчик, в котором расположилась приличная студия звукозаписи, и накупил там кассет с записями последних альбомов западных групп.
У нас в городе такое через год только появится! радовался он, А тут! Вот повезло! Да еще и «Арию» отхватил! Недорого!
Я на оставшиеся деньги купил пластинку Саши Барыкина «Букет» и две пачки сигарет «Ленинград» в подарок папе.
Когда мы стояли у Московского вокзала и курили, к нам подошла женщина средних лет, одетая в джинсовую курточку на меху. Она попросила прикурить. Ее лицо показалось мне очень знакомым.
Где-то я ее видел, сказал я, когда женщина ушла.
Ты чего! воскликнул Димка, Это же Тамара Максимова!
Какая Тамара Максимова? не понял я.
Какая? Да та, что «Музыкальный ринг» ведет! Димка хлопнул меня по лбу, Вот ты, слепондя! Не удивлюсь, если ты и Цоя прозевал!
Я достал из газеты пластинку.
Ух ты! Димка выхватил драгоценный пласт из моих рук, Я же говорил, что в Питере в магазинах все есть!
Ага, в магазинах, я осторожно вытащил пластинку из не очень чистых пальцев друга, я за нее тридцатку отвалил. Родители узнают убьют!
Ни фига себе! присвистнул Димка, Я бы никогда такие деньги бы за винил не заплатил! Я кассет набрал, правда советских, но ничего, и они сойдут пока.
Через час мы погрузились в плацкартный вагон поезда «Ленинград Ростов» и под мерный стук колес принялись рассматривать свои покупки.
Я вертел в руках конверт, читая все, что там было написано, и рассматривая фотографии музыкантов.
Выяснилось, что я до сих пор, не знал их имен. В газете писали, что гитариста зовут Владимир, а на пластинке было написано Валерий Холстинин, то же самое с барабанщиком: я считал, что его зовут Максим, но на пластинке утверждали, что это Михаил Удалов. (Справедливости ради надо отметить, что настоящие имена музыкантов Владимир и Максим. При оформлении конверта были написаны неправильные имена)
Вот так, если бы не пластинка, я бы так и продолжал заблуждаться в этом вопросе.
Правда, оказалось, что здесь записано на одну песню меньше: я не досчитался «Дай руку мне». Это немного огорчило меня, но еще больше огорчил Димка пришедший из соседнего купе.
Дела! возбужденно сказал он, Гоша у цыганки рубашку купил модную, двадцать рябчиков отвалил, сейчас достал ее, хотел примерить, а в пакете наволочка лежит и дырки для рук прорезаны. Прикинь!
Я молча вздохнул и покачал головой.
Да, вдруг ухмыльнулся мой друг, не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но видишь какие дела
Что еще?
Да ничего, просто я читал, что на черном рынке часто пластинки подделывают.
Как это?
А так, берут пластинку Кобзона за полтора рубля, переклеивают бумажки с фирменного пласта, и все. Впаривают лоху, типа тебя, за бешенные деньги. Но ты не волнуйся, может тебе повезло, настоящий пласт продали. Ладно, пойду к девчатам в карты играть. Ты идешь?
Нет, теперь мое настроение было безвозвратно испорчено. Когда Димка ушел, я вытащил пластинку и при тусклом свете потолочного светильника принялся ее разглядывать, пытаясь найти следы клея или еще чего-нибудь. Но ничего не смог обнаружить, пластинка была идеально чистой. Однако поселившийся внутри меня червь сомнений точил меня всю дорогу, лишив покоя и сна. Уже подъезжая к городу, я немного успокоился, решив, что в любом случае у меня будет конверт от пластинки. А уж за сколько я его купил, это мое личное дело.
Домой мы приехали поздно вечером, почти ночью, но родители не спали.
После всех обниманий и поцелуев папа повел меня в мою комнату и щелкнул выключателем.
Я ахнул, на тумбочке стоял новенький проигрыватель «Вега 109», и такой же новенький кассетный магнитофон «Радиотехника».
У меня не было слов. Я бросился снова обнимать и целовать родителей.
Это тебе ко дню рождения, сынок! сказал папа К шестнадцатилетию!