Козел, крикнул вслед ему Дизель.
Он был не против такого душа, но уж очень обидно стало.
Не кипятись, Дизель, предостерег его Грек. Криком не поможешь, а злить их сейчас не резон. Надо думать, как бежать от них.
А как тут сбежишь связанный?
Может, попробовать веревки перетереть о ствол дерева?
Я уже пробовал, пустое дело, вздохнул Ярик. Кисти опухли так, что веревки врезались. Шаркнешь раз по дереву, кожа сдирается.
Да, попали мы.
Снова помолчали и снова вернулись к разговору о чудесном выздоровлении Грека.
Слышишь, а рана у тебя болит?
Где?
Ну, там прямо над ключицей?
Грек завозился, пытаясь сдвинуть рубаху с места ранения.
Шрам какой-то, затянулся. Чешется только, сил нет.
Чешется, значит, подживает. Мне бабуля так говорила, сказал Дизель. А дышать тебе не больно?
Нет, нормально. Правда, когда нас погнали бегом, у меня словно ком в груди образовался. Я все пытался выплюнуть. А потом полегчало.
Блин, вот чудеса, проговорил Ярик. Может, сама пещера волшебная?
Тогда почему она Волчка не вылечила?
А может, и вылечила, и он сбежал к своим!
Думай, что говоришь, огрызнулся Клим. Волчок друг, для него свои это мы. Понял?
Да, понял я, Ярику не хотелось расстраивать друга, но действительно, куда подевался волк?
А потом ему в голову пришла еще одна мысль.
Эй, Дизель! А как ты себя чувствуешь?
В смысле? Нормально. Только ноги сводит в икрах, и ступни кровят.
Ну, ступни у нас у всех кровят, не унимался Ярик. Ты мне скажи, когда бежал, сердце у тебя не прихватывало?
Дизель молчал. Он только сейчас осознал, что всегдашняя боль за грудиной куда-то ушла. В горле саднит, пить и есть хочется, ноги от непривычного бега нещадно болят, а слабости и боли под левой лопаткой нет.
Ты хочешь сказать
Именно, ответил Ярик. Ты хоть и скрывал от нас, но мы видели, как ты бледнел от нагрузок или долгой ходьбы, как часто прижимал ладонь к сердцу. Скажешь, нет? Пацаны, вы же тоже замечали?
Угу.
Когда ты быстро идешь, у тебя на лбу, вокруг носа и рта белое-пребелое пятно разливается, а губы синеют. Ты сердечник, признайся?
А чего признаваться. Все правильно. У меня даже освобождение от физры было. Отец говорил про какой-то клапан. Надо мной смеялись даже, мол, здоровяк, а как девчонка. Я ведь тогда, чтобы доказать, что я пацан, с ребятами на станцию пошел на дизелях кататься. Ну, знаете о чем я
Знаем, знаем, осуждающе произнес Клим. Это тогда один из ваших под поезд попал?
Ага. Воробей, то есть Тимка Воробьев. Он самый смелый из нас был. Никакой скорости не боялся. А на верхотуре задыхаться начал, ну и вниз. Еще бы немного, и я вместе с нимЭто точно
Да-а-а-а, и не было бы у нас друга Дизеля, улыбнулся в темноту Грек. Хорошо, что ума хватило больше не рисковать. Так значит, ты сердечник?
Говорю же!
А когда у дреговичей жили, часто сердце болело?
Часто, особенно в кузне. Как подниму тяжелое, так хоть ложись такая слабость. Думал, накачаю мышцы, легче станет. Когда в пещеру тебя, Грек, мы тащили, я только об одном думал не упасть. Сердце из глотки наружу выдавливало. А сейчас я его вообще не чувствую. Что за дела?
Помолчали. Каждый решал про себя задачку со всеми неизвестными. Почему Грек внезапно выздоровел? Почему Дизель больше не задыхается и бежит с ними наравне? Куда пропал волк? И что их ждет завтра?
Сквозь разрывы в кронах деревьев сверху на них глядел узкий серп месяца, освещая малое пространство вокруг себя и не беспокоя темноту внизу, на земле. Звезды перемигивались между собой, а особо шаловливые вдруг срывались с небосклона и летели в неизвестность, уже в полете поняв, что назад никогда не вернутся.
Подергивались черной золой догорающие угли в костре, возле которого вповалку, прижимая к себе оружие, спали воины Ужона. Сам вожак, прислонившись спиной к мощному стволу дерева, дремал и видел во сне широкую степь, табун резвых кобылиц, детей, бегущих навстречу, и полное блюдо жирных, дымящихся белым парком кусков мяса. Даже во сне он чувствовал его запах, непроизвольно причмокивал и сглатывал слюну.
Но даже сквозь такой приятный сон он слышал звуки леса, крики ночных птиц, сонное бормотанье своих воинов и тихое позвякивание уздечек на шеях стреноженных коней. Командир должен спать вполглаза, вполуха. От этого зависит и его жизнь, и жизнь его воинов.
Но даже сквозь такой приятный сон он слышал звуки леса, крики ночных птиц, сонное бормотанье своих воинов и тихое позвякивание уздечек на шеях стреноженных коней. Командир должен спать вполглаза, вполуха. От этого зависит и его жизнь, и жизнь его воинов.
Неудачным был поход для отряда Ужона в составе войска Великого Айды, который пообещал всем богатую добычу, сотни пленников, молодых дев на продажу, коней и другую домашнюю животину, чтобы порадовать свои семьи. А на деле князь Будимир, двоюродный брат Всеволода, устроил засаду у пяти холмов, заманил в западню, оканчивающуюся непроходимым болотом. Воины князя навалились, казалось, со всех сторон сразу, успевай только поворачиваться и отмахиваться саблей. Хорошо он, Ужон, сообразил, что надо отойти за один из холмов и, скрываясь в зарослях глубокого оврага, не сворачивать на юг, а напротив, двинуться севернее пяти холмов. Воины князя не ожидали такой хитрости и пока расправлялись с теми, кто пробивался на юг, потеряли из виду небольшой отряд Ужона. Петляя по лесам и обходя болотистые места, отряд оказался в глухомани, где часто попадались каменные люди, равнодушно глядящие на белый свет каменными зрачками. Ужон от своего отца знал, что это происки волхвов, которые обращают в камни неугодных. Но те же волхвы могли камень превратить в золотой слиток, могли одним движением затянуть кровавую рану и своим дыханием оживить умирающего.