Клянусь, князь.
Не клянись Но возвращайся. Когда я умру, ты вернешься в Париж и сыграешь на моей могиле?
Блюз, князь.
Напишешь для меня свой?
Я постараюсь.
Стараясь не обременять американских налогоплательщиков, отец согласился на захудалое жилье в Квинсе, комфортом и габаритами уступавшее даже нашей московской квартире, мы здесь не надолго, поживем и устанем, в износившемся костюме меня не ограбят, я подстрахую тебя, папа, шагая за тобой, закутавшись в плащ, не дай себя обойти. Переключи обратно на тот канал.
Одну блондинку сбросили с крыши, но это не она она, но выдававшая себя за другую, которую и сбросили, а она уцелела и повстречалась с тем, кто видел, что ее сбросили, он ее очень любил, однако, распознав обман, потащил сбрасывать, весьма тронутый мужик с боязнью высоты и летающая вниз блондинка, хороший фильм. Нездоровый.
Извлекая фисташки, я ломал ногти. Почему бы мне не помучиться, если все получается. Выясняется, у меня есть силы, кем же я становлюсь? В коротких штанах с потухшим взором топчусь под палящим солнцем, и было не холодно, обреченный не ускользнет, ему наилучшим образом удается скрывать разочарование, с цепями на шеях и с цепями в руках двадцатилетние мулаты и люди потемнее властвуют в районе у магазина подержанный грампластинок; порывшись, я приобрел две. «Long John Silver» Jefferson Airplane приоритетно, «Blood on the tracks» Боба Дилана на оставшиеся, удачные покупки, проигрывателя у нас нет. Заговорю с продавщицей.
Миловидная сутулая девушка не просто, а чья-то, мне бы она подошла, я бы построил с ней уважительный отношения; попытавшись стать непроницаемым, я поздоровался. Раскованно улыбнулся, но, если смотреть со спины, видно как я напряжен.
На меня смотрят со спины, я это ощущаю, смотря на нее, ты откуда, парень?
Из Квинса.
Я о том, откуда ты родом.
Прибыв из Франции, я родом не оттуда. Нью-Йорк вполне заменяет мне Париж. Родину, знаешь, не заменяет. Не слишком круто быть не пойми кем не пойми где. Под вашим потолком отсутствует хрустальный вращающийся шар.
Тебе надо в клуб.
Вы не со мной?
Тебя туда не впустят, ты еще не дорос, да, мне недостаточно лет и у меня нет дохода, деньги, переданные князем отложены на крайний случай, не побеседовать ли нам о пользе буйволов в загонах? Чихающих, кашляющих и ничего не делающих. Для тебя в покое скука, для них экстаз, полновесную ограду составляет неисчислимое количество черепов с надетыми на резинке клоунскими носами: веселились мальчик с девочкой, дурачились, а потом аборт. Через трубочку-бомбилью втягиваются сливки. Пишется песня «Секретный агент Минус»: мял воду руками, ложился с ломами, пробившими бок, прости мою слабость, обретя, закрепляй
С выступлениями на потребу ЦРУ и Пентагону у отца не сложилось. Они собирали народ, приглашали журналистов, заданные темы касались Афганистана, тоталитаризма, попрания демократических свобод выбравшись на сцену, он говорил: добрый вечер. Если сейчас утро, то это моя вина. Как вам мой английский? Я выражаюсь на нем напрямую, рассказывая вам о колдунах фактически без акцента. Колдуны в дебрях тайги и «Макдональдсов» меня донимают и вас не оставят, народившись в мрачных кладовых наших съежившихся мозжечков, God bless America. Широка страна моя родная. Из нее я к вам, а у вас не продыхнуть от козней дьявола, хозяйничающего и у нас, вернемся к насущным вопросам. Сколько чего и у кого? Длина хорьков определяется по длине зубов? окурки докуриваются, корпорации насыщаются?
Спасибо за бесплатную Библию.
За хранение травы у вас, как я наслышан, сажают, но я завязал, разогнавшись, несусь, вы кто? Я прочитаю в ваших глазах, поднося к своим карманное зеркальце.
Я ношу его с собой, предлагая посмотреться всем желающим, чаще заглядываю сам. Мы едины я восторге от Бродвея от отпечатанных в типографиях табличках для нищих, наглядное обучение умению делать деньги, упомянутый в Евангелиях в качестве Спасителя снимает запрет на право обогащаться, доходчиво распространяясь о нищете духа, вы нищенствуете? Мы с сыном нет. Нас снимут с довольствия, и мы с ним уедем, мы уезжаем, передавайте привет Мадди Уотерсу и Отису Спэнну, расступитесь, друзья. Пропустите, секьюрити.
Из Нью-Йорка на поезде, идущем в центральную часть поближе к прериям, едем, притормаживаем, выходим за провиантом, добираемся до конечной, выходим и пересаживаемся, выскобленные долины втыкаются в застроенные предгорья, от помоек смердит, источник в вагоне. Вы не уберете со столика недоеденное предыдущими?
Судя по униформе вы прогуливаетесь с целью, и гуляйте, почему бы вам не маячить. Чтобы доставить вам удовольствие я не пожалею десяти долларов, вылетающих через щель, окно плотно не закрывается, полностью не открывается, мы распарываем Соединенные Штаты с двумя спортивными сумками, заброшенными на багажную полку, доставай, папа, карты, их я не взял, не додумался.
Жаль, а не то бы поиграли, князь научил меня разному, о князя ты мне не напоминай, не расстраивай, мне тоже грустно, в Париже у нас хотя бы была крыша над головой, но теперь, сынок, тепло и не льет, дождь, дождь. Первая же капля пробила череп. Давай, давай, успокаивайся, какой еще дождь, это не он, во мне бродят бурные разъединяющие течения. Я не хочу показать что в них обмыто. В изумрудных формах бытия. Такие мы с тобой.