Где-то пропадая, тревожила князя. Отец на замечал. У нее любовница, я убежден, мне неловко говорить об этом вслух; если и скажу, интереса не вызовет, папе нравится его нынешнее состояние, когда его словно бы нет, шумное оживление из-за вставшего ребром персика благодушно отменяется, Клеобул из Линда, сынок. Кто? Питтак Митиленский. Появилась определенность? Они входили в число семи мудрецов и не расстраивались, обходясь без женщин. Желание следовать им относится к наиболее приоритетным, призванным поспособствовать в деле выживания размягченного во мне ангела, ты вселяешь в меня надежду, мы не потеряемся, сынок, секундное замешательство и смех. Маета обвинительных приговоров, производство субъективных сигар, переходи на них, я угощаю, нас рассмешил зашедший князь. Посмотрев на себя в зеркало, он, отшатнувшись, проорал: «Такая страсть!».
Не худший вариант, сказал отец.
Моя внучка, Владимир, изменяет тебе. Я за ней следил и быстро сбился со следа, у меня одышка, знаешь что ты от меня требуешь
Гагарин. С положительным зарядом. В Москве на Ленинском проспекте Гагарин закружился на постаменте, уткнув руки в боки, пошел вприсядку, они с нами не справятся, да здравствуют психоневрозы, мне опостылело постоянно проживать в Париже, в Москву нам не сунуться. Спасибо вашей внучке и твоей матери. Она мне изменяет? Ну и отлично, дела идут, не утомляйте меня подробностями, я бездельничаю месяц за месяцем, но не чувствую, что отдохнул. Цианистый калий! Выпавший шанс проверить себя.
Что у нас в перспективе? У меня, у него? В перспективе отец не исключает возможность самоубийства, и я далек от беззаботности, разделяя его нравственные терзания; к моему запястью привязаны колокольчики, постукивающие по корпусу гитары, сопровождая печальную песню «Жестокая связь»: сюда меня больше не бей, сюда мне не больно, вальяжный Кощей на коленях. Перед румяной пастушкой, змеиной царицей
Разобравшись с этим, не переживай, достойные составить твое счастье приплывут на следующем корабле, слепо положившись на капитана, выделяющегося воровской кристальностью помыслов, над ним отяжелевшее облако. И в трюме нелегалы. Сделав мне знак следовать за ними, рванулись в парк играть в шахматы, а сами пьяные, фигуры опрокидываются, расставляются как придется, допущенные просчеты поправимы, космос под надежной защитой, благая печень космонавтов навязчиво побаливает, ни за какие деньги, папа. Не соглашайся меня бросить.
Задумав улететь, бери и меня, тебе не усидеть во Франции обманутым и опозоренным содержанцем, князь не намекал. Приходящие к нам в гости рассказывали тебе о твоей жене, успевшей познакомиться со многими, ты разозлен, но не показываешь. Утрачивая позитивный настрой, занят собственными мыслями. Самородки забвения натерты мазью для знаменитостей. Я подгоняю тебя с переездом, настраиваясь на карьеру портового грузчика.
Уносимся из Парижа, прощаемся с Николь Буало, в Москву вам нельзя, в Нью-Йорке пустынно. Как бы не так. Толпы и небоскребы, убитый воздух и мутный бейсбол, разноязыкая спешащая орава вытаптывает плавящийся асфальт, обстановка убога, вид на жительство труднодоступен. К твоему отцу они обратились сами? Из Госдепартамента?
Мы же политические. А тут холодная война если есть желание, приезжайте, формальности мы уладим, для сбежавшего представителя советского дипкорпуса двери у нас открыты, в обиде не будете. Выступите с лекциями, блеснете пространным историями об ужасах режима, вы с женой? Она не поедет. К нам, кстати, нужно лететь. Она не полетит. Я прилечу раз вы зовете, во Франции мне тоска, ни знания языка, ни работы, позволяющей отвлечься от неурядиц на личном фронте, я к вам с сынок. Правительство США не против.
Я якобы покидал ее на время, и мама отпустила меня без возражений. Слегка попричитала, крепко поцеловала, напутствовала не забывать, почаще звонить; взявшись за ум, забросить гитару, подумать о насущности образования, отца она вообще не удерживала. У нее новый мужчина, мощные чувства, нутро охвачено огнем, до свидания, Володя. До свидания.
Держа ухо востро, следи там за Пашей, не дозволяй ему распускаться.
Заметано.
С князем я обнимался подольше. Он всем сердцем сожалел о расставании, рассовывая по карманам моей куртки пачки франков отцу не говори. Он по-своему гордый человек, и я его полюбил, а тебя ты же видел и видишь гнетущая печаль выдавливает из меня слезы, пригибая к земле на пару со старостью, я не ломаюсь, и ты в будущем не ломайся, помня о твоем происхождении, я завещаю тебе продолжать наше дело.
Какое дело?
Ты сам выучил ноты, но эти ноты находились в окружении французских фраз, я тебе их переводил и не морщился при проведении тобой начальных опытов по извлечению звука, я присутствовал при твоей старте. Мало того, участвовал в нем. Ты гарантируешь мне дальнейшую неуспокоенность твоих дерзаний?
Клянусь, князь.
Не клянись Но возвращайся. Когда я умру, ты вернешься в Париж и сыграешь на моей могиле?
Блюз, князь.
Напишешь для меня свой?
Я постараюсь.
Стараясь не обременять американских налогоплательщиков, отец согласился на захудалое жилье в Квинсе, комфортом и габаритами уступавшее даже нашей московской квартире, мы здесь не надолго, поживем и устанем, в износившемся костюме меня не ограбят, я подстрахую тебя, папа, шагая за тобой, закутавшись в плащ, не дай себя обойти. Переключи обратно на тот канал.