Вот, к примеру, выдержки из инструкции "центрального провода" ОУН, датированные 11 августа 1944 года:
"Вести борьбу против мобилизации в Красную Армию путем подачи фальшивых списков, массовой неявки в военкоматы, организации побегов и т. д.".
"Немедленно подготовить хорошие склады для укрытия хлеба. Населению оставлять лишь столько, сколько необходимо для личных нужд. Всякие злоупотребления со стороны крестьян карать смертной казнью".
По отношению к населению, поддерживающему мероприятия Советской власти, эта же инструкция предлагала: "Ликвидация их всеми доступными методами (расстрел, повешение и даже четвертование) с запиской на груди: "За соучастную работу с НКВД".
Очерет был командиром куреня, Бугай - референтом "службы безпеки", в его ведении, кроме группы "эсбистов", была и своя агентура в населенных пунктах. Функции СБ исполнялись наиболее проверенными и жестокими людьми, им надлежало вести не только разведку и контрразведку, но также допросы, пытки и казни. Как ни высок был пост куренного, но даже Очерет вздрагивал, когда к нему неожиданно, без вызова, входил референт СБ с расстегнутой кобурой и увесистым "буком" в руке.
Сегодняшний совет проходил при полном единогласии.
Гнида, исполнявший роль начальника штаба, доложил схему очередных крупных операций - акций: налет на село Поляницы с целью разгрома местного истребительного отряда и уничтожение бойцов железнодорожного батальона, ремонтирующих размытые осенними паводками пути. Обсудили в деталях, назначили и вписали в документ ответственных лиц.
Бугай развернул свою тетрадку, долго прокашливался, отпил воды из стакана и резким голосом стал уточнять доклад Гниды, после каждой фразы прикрывая тетрадку грязноватой, заросшей рыжеватыми волосами рукой, вглядывался в своих сотоварищей. Каждое его задание брызгало кровью или затягивалось удавкой.
- В селе Поляницы треба вбыть две семьи. - Бугай подвинул к себе лампу, нетвердо назвал фамилии.
- За що? - Очерет побарабанил пальцами по столу.
- Дитей послали в Красную Армию... - Бугай потянулся, хрустнули суставы. - Як?
Очерет махнул указательным пальцем - это означало согласие.
- Давай дальше!
- Дальше треба зныщить семьи до самого корня, - хрипло и заранее приготовившись к схватке, сказал Бугай.
Прошлый раз вопрос оставили открытым: куренной потребовал проверки, потому что в этом селе родился Бугай, и Очерету представилось, что "эсбист" из мести сводит личные счеты.
- Ты маешь на увази* село Буки? - сухо спросил куренной.
_______________
* Имеешь в виду (укр.).
- Угадал, - буркнул Бугай и отстранил Гниду, пытавшегося заглянуть в его малограмотные записи. - Буки. А що? Треба вбыть Басецкого, его дочку...
- Сколько дочке? - спросил Очерет.
- Одиннадцать.
- Дальше... - Снова взмах пальца.
- И вторую дочку, замужнюю, и ее дочку...
- Сколько второй дочке? - спросил Очерет.
Вопрос не понравился докладчику.
- Ты же чув раньше, сколько кому? Був уже доклад... Що я, загс? Старшая с двадцать сьомого. Заодно и сосунка ее, куда дите без мамкиной титьки. - Бугай, устыдившись своей мягкости, скверно выругался. - Вбыть усих, шоб другим не було повадно. Село рокоче, ходят агитаторы до колгоспу... и Басецкий - голова всему. Вбьемо Басецкого, и уси втянут языки. Така моя думка. Не знаю, як вы... - И опять выпил стакан воды, высморкался в пальцы, вытер их о голенище сапога.
Очерет задумался. Эта мучительная пауза означала многое: давала трещину некогда крепкая, как гранит, дружба Бугая и Очерета. Но Очерет был неглуп и знал: ломить напрямик - не самая лучшая тактика.
- С Басецким все, - завершил он. - Ще кого?
- А тут по мелочи того, другого. Мы вынесли на обсуд тилько семьи... - Бугай кивнул на Гниду, свернул тетрадку в трубочку, засунул за голенище.