Катерина вскочила, взяла протянутый ей грепс, нагнулась близко к лампе, так, что коса снова упала ей на грудь, и прочитала бумажку.
- Ух, - облегченно выдохнула она, опустилась на прежнее место и засмеялась, - а я думала, энкеведисты.
- Вы приняли нас за энкеведистов? - пожурил ее Кутай. - Негоже так...
- Не обижайтесь, друже зверхныку. Так роблять энкеведисты. - И, спохватившись, спросила: - Вы снидали?
- Де ж нам снидать? Всю ночь пробирались. Подивиться, як руки пошкрябали...
- Це малинник. Шкрябае до крови. Треба маты рукавички. - Она обрадованно заспешила потчевать гостей. На столе появились холодные вареники с картошкой, колбаса, сало и горилка. Не обошлось без цибули и подсолнечного масла. Хозяйка успела переодеться. Юбку она не сменила, зато спереди и сзади украсилась запасками-плахтами и нарядилась в гуцульскую кофту - подарок Очерета.
Пригубив горилки, принялась за расспросы: все же ее точил червячок сомнения. Кутай знал условия подполья и, отвечая на вопросы, не входил в подробности, давая понять, что не ее дело выпытывать их. Излишняя болтливость могла навести ее на подозрения.
- Де вы из-за кордона переходили?
- Там, де треба, пани Катерина. - Кутай подлил себе горилки.
- Нихто не бачив?
- Удачно було.
- А як переправщик?
- Все слава богу. - Кутай закусил салом, чтобы отмолчаться при повторных и нудных вопросах.
- Як его диты, дружина?
- Все слава богу. Я не цикавився его дитьми и дружиной. - Сало трещало на его зубах, глаза помрачнели: надо было показать свою властную силу.
А Катерина не унималась.
- Не бачили прикордонныкив, друже зверхныку?
- Обманули прикордонныкив. Зустрили друга, з яким булы на акции.
- Як акция? - Катерина придвинулась заинтересованно.
"Ишь, ты, шельма, - думал Кутай. - А ты не простецкая жинка. У тебя опыт допроса. Не из "эсбистов" ли ты, Катерина с Повалюхи? Что же не предупредил меня Стецко? Или он сам не знал всего о Катерине?"
- Акция була удачная, пани Катерина.
- А як шли сюда? Яки села проходили? Никого не зустричалы? - Речь шла о "хвосте", что, естественно, беспокоила связную.
Кутай закончил завтрак, попил бражки, вытер губы платочком, перекрестился на святой угол, перекрестился и Сушняк, до сих пор не проронивший ни слова, хотя с кое-какими воросами, будто случайно, Катерина обращалась и к нему.
- Пани Катерина, - Кутай продолжал выдерживать начальственный тон, я пришел сюда на зустрич с Очеретом или с кем из его близких. Мэни треба Очерета, и ему я отвечу... И у него кое-чего спытаю... Зрозумило*?
_______________
* Понятно (укр.).
- Як же, як же. - Катерина заюлила. - Я розумию, як бувае промеж великих керивныкив. Тильки Очерета зараз нема.
- Де вин?
- На акции. - Катерина подперла порозовевшие щеки кулаками, локти ее белых полных рук коснулись чисто выскобленного стола, спросила в упор и с нагловатостью: - А кого ще вы знаете? Из ближних?
- Бугая...
Открытая подозрительность, казалось, погасла в ее глазах, и она, красивая, статная, поднялась из-за стола, закинула на затылок руки, поправила косы.
- Ни, Бугая тоже нема.
- Колы вин будэ?
- Не знаю, друже зверхныку. Он як погода. Буде дощик, чи туман, хто знае?
- Ладно, почекаем, - с деланным равнодушном сказал Кутай и потянулся, показывая свою усталость. - Де нам сховаться до Очерета?
- Есть куда. Есть добра краивка. Сам Очерет, як бувае у Повалюхе, там ховается.
Катерина вскочила, заторопилась. Взялась было за посуду, отмахнулась.
- Отведу вас в краивку, потом приберу.
- Соседи не заглянут? - поинтересовался Кутай.
- Яки тут соседи! Друг дружке очи не кажем. Пишли.
- А раз так, может, посидимо у хате?
- Не положено в хате. - Катерина решила, что ей делают проверку. Положено в схроне. А як наскочат энкеведисты? Я за вас отвечаю...