Сама идея о том, что ход эволюции определяется взаимодействием двух противоположностей, появилась давно. Достаточно вспомнить дуальную оппозицию инь-ян в китайской мифологии и философии, «вражду-любовь» Эмпедокла, противоборство Добра и Зла в авраамических религиях, диалектику Гегеля. В научном эволюционизме второй половины XIX в. Г. Спенсер положил в основу своей теории противостояние сил дифференциации и интеграции[11]. В каждую эпоху эта универсальная идея получала новое наполнение, новый смысл в зависимости от уровня духовного развития человечества. Поэтому особенно важен тот факт, что в современном эволюционизме появилась теория коэволюции, согласно которой развитие неживой и живой материи определяется взаимодействием двух начал «кооперативности» (коэволюции) и «конкуренции», причем основное значение придается первому началу, а не второму.
Сама идея о том, что ход эволюции определяется взаимодействием двух противоположностей, появилась давно. Достаточно вспомнить дуальную оппозицию инь-ян в китайской мифологии и философии, «вражду-любовь» Эмпедокла, противоборство Добра и Зла в авраамических религиях, диалектику Гегеля. В научном эволюционизме второй половины XIX в. Г. Спенсер положил в основу своей теории противостояние сил дифференциации и интеграции[11]. В каждую эпоху эта универсальная идея получала новое наполнение, новый смысл в зависимости от уровня духовного развития человечества. Поэтому особенно важен тот факт, что в современном эволюционизме появилась теория коэволюции, согласно которой развитие неживой и живой материи определяется взаимодействием двух начал «кооперативности» (коэволюции) и «конкуренции», причем основное значение придается первому началу, а не второму.
Надо сказать, что коэволюционные процессы сопряженное развитие систем (или элементов внутри системы) с взаимными селективными требованиями были уже давно выявлены в биологии. Однако они считались «периферийными», второстепенными и сводились лишь к разным видам симбиотических отношений (паразитизм, протокооперация, комменсализм, мутуализм и т. д.). В последние десятилетия понятие «коэволюция» вышло далеко за пределы биологии, приобрело гораздо более широкое, по сути, философское содержание, и дало основу для формирования новой научной познавательной модели, которая оказывает заметное влияние не только на естественнонаучную, но и на гуманитарную мысль, включается в изучение процессов, происходящих на всех уровнях организации живой и неживой материи: от субатомного и молекулярно-генетического до уровня общественной жизни и коэволюции идей.
Эта идея нанесла ощутимый удар по устоявшимся представлениям о конкуренции как главной движущей силе эволюции: коэволюционный подход разрушает прежний образ Природы как «войны всех против всех», как беспощадной борьбы за существование. Справедливости ради хотелось бы напомнить: Ч. Дарвин предупреждал, что использует понятие «борьба за существование» «в широком и метафорическом смысле, включая сюда зависимость одного существа от другого»[12]. Этот принцип распространялся им и на социальную жизнь: «Племя, состоящее из множества членов, которые, обладая в высшей степени духом патриотизма, верности, послушания, смелости и симпатии, всегда готовы помочь друг другу и пожертвовать собой во имя общего блага, имеет гораздо больше шансов победить другие племена; и это будет естественным отбором»[13]. Тем не менее, на протяжении долгого времени слова «борьба за существование» понимались буквально, что нашло свое крайнее выражение в социал-дарвинизме, утверждавшем: побеждает сильнейший. И тот факт, что роль коэволюционных процессов, кооперации (о которой, кстати, много писал в свое время русский философ-анархист П. Кропоткин) осознается именно сейчас, весьма знаменателен. Это показатель важных трансформаций в сознании современного человека, в системе его ценностей: конкуренция если и не уступает место идеалам сотрудничества, взаимопомощи, солидарности, то, во всяком случае, заметно сдает позиции и уже не воспринимается как основной закон Природы, оправдывающий эгоцентризм в любых его проявлениях. Не случайно сторонники теории коэволюции считают, что ее распространение поможет перестроить взаимоотношения человека и природы и даже создать цивилизацию нового типа, основанную на сотрудничестве, ненасилии, кооперации и диалоге[14]. Современные исследователи, казалось бы, получают достоверные подтверждения того, что в эволюционном процессе проявляется нравственное начало.
3. Альтруизм в природе и обществе?
И все-таки правильно ли называть ведущие силы эволюции альтруизмом и эгоизмом? Ведь эти понятия обычно распространяются исключительно на сферу человеческих отношений. Действительно, только человек способен делать выбор между добром и злом, между любовью к ближнему, стремлением действовать на благо других людей или жить для себя, преследуя исключительно собственную выгоду, между желанием отдавать или отнимать.
Все остальные живые существа, населяющие Землю, не обладают сознанием и, соответственно, свободой воли и нравственностью. Их поведение стереотипно, ибо детерминировано инстинктивными, генетически заложенными и передающимися из поколения в поколение биологическими программами самосохранения, продолжения рода, обеспечения пищей и реагирования на вызовы окружающей среды.