IV
Фонарям подстать, понемногу гаснем.
Карнавал нас всех научил жить в масках,
Но глаза не скрыть. И, объятый ветром,
Колеси по снам, колеси по свету.
Если зонт из дыр твой соткали ладно.
Не хочу шагать, а стоять прохладно
На сыром ветру, ибо волны нынче
Оживают и ничего не слышат:
V
Ни мольбы людей замереть и стихнуть,
Ни печальный выдох того, кто сгинет
В ледяной воде, разносясь по морю
Бесконечным эхом и ре-минором.
Почему всё так получилось? Знать бы
На осипшей пьяцца гуляет свадьба,
И смотреть на это из мутной толщи
Безразличных вод и грустней и проще.
Остров памяти
Я всё бегу на огонёк,
Сбивает ветер с ног, пугает.
И пройден вдоль и поперёк
Маршрут ушедшего трамвая
Он был последним в этот день,
И в эту ночь, и в эту зиму.
И фонари бросают тень
На реку слёз и керосина
От дивно сделанных перил
Седых мостов, во снег одетых.
Я, свет преследуя, курил,
Вдыхая душу сигареты,
Надеясь встретить отчий дом
В потёмках выщербленных улиц.
Что делать, если север в том
Обличье, в коем он зимует,
Похож на место, где я рос
Своей печалью и тревогой?
Что делать, если мало слёз,
Когда их много?
Новоявленные черты
Давно заученных каналов
Уходят в прошлое, в порты,
Где даже море снится алым
От предзакатного огня,
Во кровь окрасившего воды.
Я всё бегу. И пусть меня
Запомнит мир в лучах восхода.
Уснули каменные львы,
Уснули старые квартиры,
Уснули тёмные дворы,
Уснули все на шапке мира
Не сплю лишь я в глухой ночи,
Бегу на свет, в пальто ввернувшись.
Лишь только пёс во тьме кричит
О том, что раньше было лучше,
Лишь с окон капает стекло,
Как будто море вышло в город
И за собою повлекло
Рукой за ворот.
Я всё бегу на дальний свет
За обезумевшими всуе
Тенями, вросшими в портрет
Вечно седого поцелуя
Немого города с его
Неувядающею ночью.
Минуя скверы и кино,
Минуя линии (для прочих
Минуя улицы на том
Туманном острове с огнями
На пиках сказочных колонн),
Идя дворами и церквями,
Я удаляюсь от людей
И исчезаю в переулках.
Я всё бегу на зов огней
Сквозь ночь, оставленную звуком.
И всё мне кажется, что свет
Уходит дальше час от часа.
И всё мне кажется, что нет
Нужды прощаться.
«Теперь, когда восторженность прошла»
«Теперь, когда восторженность прошла»
Теперь, когда восторженность прошла
Вдоль чёрных фонарей, уставив в землю
Свой блеклый взгляд, с безмолвия ножа
Степенно каплет розовое зелье.
Теперь, когда закаты холодны,
А звёзды что-то большее, чем точки
В бездонном небе, кажется, что мы
Часть вечности, разорванная в клочья.
Не встать ли нам на мрачный постамент,
Одевшись в камень? Время не позволит.
Молчание минующих нас лет
В парадных отзывается лишь болью.
Куда бежать, скрываясь от тоски
Столь тяжкой, что вздохнуть нам не под силу?
Представить, что мы с вечностью близки.
Представить, что до космоса лишь миля
Теперь, когда ты где-то далеко,
А я всё здесь, представить, что мы вместе.
Сползать по стенке горною рекой,
Навечно оставаясь бестелесным.
Забиться в угол, думать и молчать,
Держать в руке трубу от батареи.
Любовь острей былинного меча
И ранит тоже глубже и больнее.
Теперь, когда в дыму от сигарет
Лениво просыпается мой город,
Глядеть в окно. «Дождя, похоже, нет»
Я, как И.Б., тонул и был распорот.
А где-то в это время шла война.
Минул её вдыхай же грудью радость!
Любовь одна и смерть всегда одна.
Одна из уст исходит благодарность
Суровой жизни в северных краях.
Мосты стареют, дымкой покрываясь,
А в толще вод немые якоря
Лежат на дне, хрипя и умирая.
На жизнь И.Б.
Немая связь с прошедшею зимой,
Всклокоченной и ветреной излишни
Признания в любви к багряной вишне
Утеряна, как связь с передовой.
Лежит листок и вянет на столе,
И сигарета тлеет между пальцев
Уже холодных. Щёки без румянца
Бледнеют, словно взоры на Неве.
И тянет жизнь куда-то на юга,
Туда, где водоёму чужды льдины.
И набережной всех неисцелимых
Я величаю жизни берега.
Я не был в клетке, корки не жевал,
Гвоздём на стенах буквы не царапал,
Не нёс в кармане сладостную граппу
На полный слёз и фальши карнавал.
И не держались камушки в парче.
И не легло изгнание на спину.
И не рыдала дальняя осина
По мне иль по кому-нибудь вообще.
Такси в небо
Мы надеялись в жизни на звон стаканов,
Завывания бедных, мычанье пьяных,
Потому что жизнь не совсем красива.
Погляди в окно подошло такси, но
Не спеши садиться в его утробу.
Мы клялись прохожим в любви до гроба,
Разбивали вазы средь толп идущих
На потеху мёртвым и грусть живущим.
Мы плевали в небо, в Меркурий целясь
Охладить хотели. Куда все делись?
Растворились в мире, как сахар в чае.
Начинаешь жить? Так начни сначала.
Погляди в окно подошло такси, да.
Захвати багаж и бутылку сидра,
Не своё пальто и духи чужие.
Вспомнит ль кто-то, что мы когда-то жили?
И не в первый раз прохудились туфли.
Как забыл я газ отключить на кухне?
Обезумел дождь, и октябрь спился.
Я тобой дышал, но тебе не снился.
Старый город мал для любви поэта.
Чем теплей закат, тем прохладней лето.
Погляди в окно подошло такси. Так
Выбегай быстрее, пока не вымок.
Одиноко спать средь гвоздей и досок.
О тебе мечтал, но остался с носом.
Наконец я понял, что ты любила
Только пару дат на моей могиле.