Наиболее остро эти вечные вопросы земного бытия поставлены в рассказах: «Часовня», «Огнь пожирающий», «Преображение» и др. В этих произведениях нет главных героев в привычном смысле этого слова. В рассказе «Преображение» в обыкновенной крестьянской семье, каких в России тысячи, умирает старуха мать, которую уже много лет никто в семье не замечает, потому что каждый погружён в свои житейские проблемы. И вот её «последняя ночь среди живых» неожиданно становится поворотным моментом для младшего сына старухи Гаврилы, читающего над усопшей Псалтирь, что делали во всех православных семьях.
«Что с ним случилось? То, что он не рассчитал своих сил, решившись читать над покойницей ночью, в час всеобщего сна, что его обуяло ужасом и что он не может двинуться? Нет, случилось нечто гораздо более страшное и дивное, случилось нечто чудесное, и он поражен не ужасом, а именно этим чудесным, таинством, совершившимся на его глазах»
Именно здесь и сейчас тот неведомый, нематериальный мир, страшный для человека своей неизвестностью, вплотную приблизился к Гавриле. На его глазах преображается умершая мать!
«Где она теперь, куда она девалась, та жалкая, маленькая, убогая от старости, робости и беспомощности, которую столько лет почти не замечал никто в их большой, грубой от своей силы и молодости семье? Ее уже нет, она исчезла, разве это она, вот это Нечто, ледяное, недвижное, бездыханное, безгласное и все же совсем не то, что стол, стена, стекло, снег, совсем не вещь, а существо, сокровенное бытие которого так непостижимо, как бог? Разве то, что лежит и молчит в этом новом, красивом гробу, обитом лиловым плисом с белыми крестами и крылатыми ангельскими головками, разве это та, что еще позавчера ютилась на печке? Нет, совершилось с ней некое преображение и все в мире, весь мир преобразился ради нее. И он один, один в этом преображенном мире!»
Даже при чтении только этого отрывка нормальный человек чувствует, понимает, что жизнь не заканчивается земным существованием, что главное Там! Уже в 20-м веке священник Валентин Бирюков написал книгу «На земле мы только учимся жить», в которой приведены реальные случаи из жизни. Описанное И.А.Буниным тоже подтверждение этой мысли, особенно пример последующей жизни Гаврилы, о чём будет сказано позже.
Гаврила не поднимается в небо, как мальчик, услышавший ангельское пение, как мальчик из Царьграда; не опускается он и в преисподнюю, как писатель Николай Рышковский, видевший легионы бесов, посылаемых сатаной на Россию перед революцией. Это преображение происходит внутри молодого верующего человека: в душе, в сознании, а потом и вокруг. И мир привычной всем жизни становится «презренным в своей животности и бренности»; а всё внутри и вокруг Гаврилы в этой ледяной избе, где он читает Псалтирь, в Литургию, «которая совершается в нём и перед ним И еще выше и ярче растет, дрожит, ослепляет блеск свечей и уже все вокруг превращается в какой-то сплошной восторг, от которого деревенеет голова, плечи, ноги».
Этот «восторг», конечно, не переполнение душевными чувствами, эмоциями; это духовной подъём, устремление ввысь, к Творцу! Это образ Успения!
Литургия общая молитва (в переводе с греческого). Объединяет она не только живущих на земле, но и живых с усопшими.
Вьётся к погосту дорога,
Звон колокольный затих -
Молят усопшие Бога
О заплутавших живых
эти строки безвременно ушедшего архидиакона Романа, родившегося почти через десять лет после смерти И.А.Бунина, продолжают размышления русской классической литературы о Литургии, соединяющей души людей.
«Все мы встретимся там» слова маленького Вани, будущего писателя И.С.Шмелёва из автобиографической повести «Лето Господне»; это истинное понимание смысла жизни, даже детьми.
И в рассказе И.А.Бунина читатель не просто видит, а ощущает это единение двух миров, единение матери и сына.
«Все мы встретимся там» слова маленького Вани, будущего писателя И.С.Шмелёва из автобиографической повести «Лето Господне»; это истинное понимание смысла жизни, даже детьми.
И в рассказе И.А.Бунина читатель не просто видит, а ощущает это единение двух миров, единение матери и сына.
Мне кажется, что при внимательном прочтении появляется и ещё один немаловажный факт, касающийся этой семьи, которая, как уже говорилось, является одним из многочисленных примеров русского народа. Вот слова писателя о молодости родителе Гаврилы: «Это они когда-то были молоды, красивы, разумны и строги, а потом стали как-то теряться среди все увеличивающейся и крепнущей молодежи, то в одном, то в другом уступать ей свою волю и наконец совсем сошли на нет, захирели, высохли, сгорбились, забились на полати, на печь, отчудились сперва от семьи, и потом и друг от друга, чтобы уже навеки разлучиться по могилам».
Смерть как будто разделяет проживших вместе не один десяток лет супругов, которых, судя по всему, объединяли в основном житейские заботы. Разделили эти заботы и последующие поколения не вражда и ненависть, конечно, а просто невнимание к тому, что не входит в круг этих повседневных забот. Никто не говорит, что в этой семье были плохие люди, и в Церковь, конечно, по праздником ходили, потому что так положено; но все душевные силы тратились в основном на заботы о земном существовании. И вот, когда эти заботы уже оставлены, начинает происходить соединение через Литургию и Преображение.