Вся Москва говорила о скандальной жизни, которую вел старый Юсупов. Уже давно живя врозь с женой, он содержал невероятное число любовниц, танцовщиц и крестьянок. Завсегдатай театра в Архангельском рассказывал, что, когда балетная труппа была на сцене, князь делал знак тростью, и все юные создания являлись совершенно нагими. Первая танцовщица была его фавориткой, и он осыпал ее королевскими подарками. Но главной его страстью была необычайно красивая француженка, имевшая досадную привычку пить. Когда она была пьяна, она устраивала ему адскую жизнь. Их ссоры часто переходили в настоящие драки. Посуда и безделушки так и летали, разбиваясь вдребезги. Несчастный князь был терроризирован, лишь обещание пышного подарка могло утихомирить его вспыльчивую любовницу. Ей было восемнадцать лет ему же под восемьдесят!
Путешествия князя были непростым делом. Он никогда не передвигался без сопровождения близких друзей и любовниц, многочисленной челяди, без музыкантов с их инструментами, не говоря уж о его любимых собаках, попугаях, обезьянах и части его библиотеки. Приготовления начинались за много недель и требовалось не менее десяти карет, в каждую из которых впрягалось по шесть лошадей, чтобы перевезти князя и его свиту. Таким образом он отправлялся из Москвы в свою летнюю резиденцию, где его встречали пушечным салютом, таким же был и его отъезд.
Князь Николай Борисович умер в 1831 году в возрасте восьмидесяти лет. Он похоронен в своем имении в селе Спасском, недалеко от Москвы. Незадолго до смерти он подарил городу Санкт-Петербургу один из своих домов. Это был пышный особняк, окруженный парком из тенистых грабовых аллей. В водах окружавших его прудов отражались статуи и мраморные вазы. Дом занял один из министров, а парк стал открыт для публики, и зимой любители кататься на коньках назначали там свидания на льду.
Я не могу закончить эту краткую биографию моего предка, не посвятив несколько строк усадьбе, бывшей его самым любимым произведением. «Архангельское, говорили о нем, это не доходное имение, а предмет трат и удовольствий».
Я бывал во дворцах королей и принцев, мне знакомы самые роскошные и величественные среди них. Но мне не встречалось ансамбля более пропорционального и гармоничного, чем Архангельское. Нигде я не видел, чтобы творение рук человеческих так совершенно сливалось с окружающей природой. Мы не знаем, кто был истинным архитектором этого шедевра. Архангельское первоначально принадлежало князю Голицыну, который начал строительство дворца. Вынужденный от него отказаться вследствие превратностей судьбы, он продал его князю Юсупову, который продолжил работы, внеся в них важные изменения. Первоначальный проект подписан именем французского архитектора де Герна, но тот никогда не был в России, и несомненно, что его планы были исполнены русскими архитекторами[21].
Можно предположить, что князь Николай Борисович, сделавшись владельцем Архангельского, сам руководил работами с помощью итальянца Пьетро Гонзаго, в то время признанного архитектора и театрального декоратора. Князь Николай часто принимал его в своем петербургском доме и доверил ему исполнение декораций в устроенном им театре. Вполне вероятно, что итальянский художник мог участвовать в возведении и украшении Архангельского.
Я не специалист, чтобы входить в детали, поэтому опишу Архангельское таким, каким его помню.
Длинная прямая аллея вела через сосновый лес к круглому двору, окруженному колоннадой. На первом этаже дворца большие залы с колоннами, с росписями на потолках были украшены мраморными статуями и картинами известных мастеров. Два зала были специально посвящены Тьеполо и Гюберу Роберу. Красивая старая мебель, растения и цветы придавали этим комнатам, несмотря на их величественные размеры, некоторую интимность. В центре зал с ротондой, предназначенный для праздников, открывал свои двери в парк. Все посетители Архангельского приходили в восхищение открывающейся оттуда перспективой: террасы и длинный зеленый газон, обрамленный статуями, тянулись к горизонту и терялись в синей тени леса.
Левое крыло было занято столовой и апартаментами моих родителей. На втором этаже находились комнаты мои и брата, а также комнаты, предназначенные для гостей. В правом крыле находились гостиная и библиотека в тридцать пять тысяч томов, среди них пятьсот эльзевиров[22] и Библия 1462 года, современница изобретения книгопечатания. Все книги сохранили первоначальный переплет и имели экслибрис «Ех. biblioteca Arkhangelina».
В детстве я боялся играть вблизи библиотеки, поскольку там находился автомат в человеческий рост, представлявший Жан Жака Руссо, сидящего за столом, одетого на французский манер. При запуске особого механизма автомат мог приходить в движение.
Рядом находилась коллекция старинных экипажей. Я особенно помню карету резного золоченого дерева, украшенную медальонами работы Буше, внутри обтянутую малиновым бархатом. Если поднять одну из подушек, обнаруживалось сиденье с дырой. Князь Николай, больной, но вынужденный присутствовать на коронации императора Павла, приказал устроить это удобство в своей карете.