Итак, кантовской «вещи в себе», или «предмета в себе», нет. Есть лишь «реальность в себе», или сущее, или аморфное и непонятное нечто, которое наше сознание превращает в объекты. Необходимо все же признать, что, несмотря на отсутствие объектов в «реальности в себе», сама она реальность все же, по-видимому, включает в себя отдельные аспекты, или элементы, или части, некоторые из которых затем и конституируются человеческим сознанием в форме объектов и явлений реальности. Следовательно, мы конституируем объекты не из целостной аморфной «реальности в себе», а из отдельных составляющих ее частей или фрагментов, которые и являются для нас «сущностями в себе». Получается, что я в итоге пришел почти к тому же, с чего начал к кантовской «вещи в себе».
Но все-таки «сущность» в моем понимании это не «вещь», так как последняя появляется тогда, когда уже конституирована сознанием в конкретный предмет. «Сущность» отличается от «вещи» своей неопределенной аморфностью и не завершенной конституированностью отсутствием границ, свойств и привычных нам связей каждой «вещи» с другими «вещами». Это «нечто» до того, как оно будет репрезентировано сознанием и конституировано в конкретный предмет, в определенную «вещь». Надо также отдавать себе отчет в том, что любое наше понятие: часть, фрагмент, сущность и др. уже конституирует «реальность в себе», но без них мы не сможем ничего в ней обсуждать, так как у нас не будет предмета рассмотрения.
Вернемся к образу объекта и к П. Кюглеру (2007). К. Юнг, по мнению П. Кюглера, предложил новый взгляд на образы. Он стал рассматривать их как промежуточное звено между субъектом и объектом, как источник ощущения психической реальности. Реальность заключается отныне в образах, так как в них соединяются внутренний и внешний мир человека. П. Кюглер считает мысль К. Юнга о том, что психический образ это мост между идеями и вещами, третьей и промежуточной позицией, которая успешно завершает развернутую в Средние века дискуссию между номинализмом и реализмом. Являясь юнгианским психоаналитиком, П. Кюглер, естественно, переоценивает, на мой взгляд, роль К. Юнга в формировании новых воззрений на образ и умалчивает о сходных взглядах других выдающихся исследователей. Между тем аналогичные и гораздо более разработанные идеи составляют суть известной теории нейтрального монизма, созданной У. Джеймсом и представленной в работах Э. Маха. Причем сам У. Джеймс, обсуждая их, ссылается еще на Дж. Локка и Д. Беркли.
Согласно этой теории различие между ментальным и физическим, между образом и объектом зависит от того, в каком контексте рассматривается чувственно явленная нам «вещь». У. Джеймс (1997) так излагает данную идею:
Я утверждаю, что единая часть опыта, взятая в определенном контексте, играет роль познающего, душевного состояния, «сознания», тогда как в другом контексте та же единая часть опыта будет играть роль познанной вещи, объективного «содержания». Одним словом, в одном сочетании он (опыт. Авт.) фигурирует как мысль, в другом как вещь. И так как он может присутствовать в обоих сочетаниях одновременно, то мы имеем полное право считать его в одно и то же время как субъективным, так и объективным. Пусть он (читатель. Авт.) начнет с перцептуального опыта над так называемым представлением какого-нибудь физического объекта, его настоящего поля зрения, комнаты, в которой он сидит, расположив в центре ее книгу, которую он сейчас читает; и пусть он пока рассмотрит этот сложный объект с точки зрения здравого смысла, как будто он и «в действительности» есть именно то, чем кажется, то есть коллекцией физических вещей, выделенных из окружающего их мира других физических вещей, с которыми они находятся в реальных или потенциальных взаимоотношениях. Но мы утверждаем, что его разум в то же время воспринимает те же самые вещи то, что кажется единой реальностью, в действительности занимает два места: одно во внешнем пространстве, а другое в уме человека В сущности, загадка, как может одна и та же комната находиться в двух местах, сводится к загадке о том, как одна и та же точка может находиться на двух линиях. Вполне может, раз она расположена на месте их пересечения; и подобно этому, раз «чистый опыт» комнаты представляет собой место взаимопересечения двух процессов, связывающих его соответственно каждому случаю, с различными группами явлений, то он может рассматриваться дважды как принадлежащий к каждой группе и о нем можно свободно говорить как о существующем в двух областях, хотя он неизменно оставался бы количественно единичной вещью. Итак, опыт представляет собой звено разнообразных процессов, расходящихся от него в совершенно различных направлениях. В одном случае она (одна и та же вещь. Авт.) будет вашим «полем сознания»; в другом «комнатой, в которой вы находитесь», причем в оба контекста она входит целиком, так что нельзя сказать, будто она принадлежит сознанию одной своей частью или одной стороной, а внешней реальности другой [с. 362363].
Итак, в соответствии с представлением У. Джеймса в зависимости от того, в какую психическую конструкцию, созданную нашим сознанием, входит актуальное психическое содержание образы восприятия и ощущения, последние можно рассматривать либо как содержание сознания (репрезентации объекта), либо как внешний физический мир (сам физический объект). Образы восприятия являются в результате одновременно и нашими психическими явлениями (содержанием нашего сознания), и физическими вещами. Парадокс, который У. Джеймс, однако, достаточно убедительно разъясняет.