Таким образом, к середине 1937 года практически всё население Советского Союза стало потенциальным объектом террора Почти каждый мог ждать, что за ним придут.»
[Сейчас, оглядываясь, перечитывая это, думаю, как такое могло быть?! Какое же сложное было положение! И как много может навредить хотя бы один негодяй при благоприятном для этого положении!!! И как хорошо, что это время ушло в прошлое! Вот и важно его проанализировать и назвать всё своими именами, и внимательнее прочесть уже написанное ранее!]
«На предприятиях проходили специальные собрания, на которых члены коллектива выступали с взаимными разоблачениями. В это движение был вовлечён весь рабочий класс.»
«Весь этот период прошёл под знаком периодически возникавших, тщательно организованных массовых процессов.»
«Массовые аресты и высылки проводились с невозмутимым спокойствием и деловитостью.»
«Сотни женщин стояли в очереди у каждой тюрьмы Некоторым женщинам удавалось точно установить место нахождения мужа только на второй или третий год.»
[Так же трагнчно было и с семьёй автора повестей первого тома.]
«Все согласны, что при царе жизнь в тюрьмах была несравненно лучше, чем в советские времена Иногда скученность достигала такого предела, что половине заключённых приходилось стоять, в то время как другая половина спала.»
«Все без исключения люди, побывавшие в тюрьме, рассказывают, что знали ответственных работников, которые и в заключении сохраняли верность партии.» [Такой же пример мой отец, как описано, в повести 1-го тома.]
«В разгул сталинских репрессий в Бутырках было около 30 000 заключённых.»
«В камерах, предназначенных в царские времена для одного человека, сидело по шестнадцати.»
«К 1937 году население в массе уже понимало, что жертвы репрессий ни в чём не виноваты.» [Удивительно, что так документально точно и подробно это изложил для читателей иностранный писатель. А в России так рассказал фактически только Хрущёв, да и то по секрету, для съезда.]
«В тот период сотни тысяч людей были арестоаны только за то, что в прошлом по отношению к ним была допущена несправедливость.»
[Так и отец автора повестей в 1-м томе книги до войны фактически ни за что был исключён из партии, а после войны, на основе той же выдумки, был арестован. Авт.]
«Любое инакомыслие, даже самое безобидное, обычно заканчивалось лагерем.»
«В общем сто шестьдесят детей, главным образом в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет, были арестованы и, после строгих допросов, признали себя виновными в шпионаже, террористических актах, измене и связях с гестапо.»
«В общее число трудящихся 78 811 000 человек входило не менее 2 126 000 надсмотрщиков и надзирателей, не считая милицию и НКВД.»
[Если к этим более чем двум миллионам добавить всех, кто вершил террор, то, очевидно, цифра будет внушительная, а к ним ещё добавить их родственников, потомков, то и будет понятно, откуда набралось столько людей, голосующих за признание Сталина «великим» и оправдывающих его преступную деятельность. Авт. ] [Это ключевая мысль, вытекающая из сведений Конквеста в последнем абзаце.]
«Говорят, что следователи сталинского времени использовали список вопросов, составленный Святой Инквизицией в XVI веке.»
«Многие следователи НКВД сознавали абсолютную лживость обвинений и иногда даже признавались в этом"
[Так было и с отцом автора повестей: первый следователь отказался от его дела, т. к. не смог найти никакой вины; дело передали другому, который всё и состряпал. Авт.]
"Потом эти люди сами были ликвидированы. Им на смену пришли свежие, выкованные Сталиным, кадры, которые, казалось, больше верили в виновность осуждённых.» [Это важные слова, подчёркивающие именно то, что при всей массовости репрессий их творец и организатор так всё обставил, что их исполнители и верили в виновность репрессированных, и в то же время боялись, хотя считали себя ни в чём не виноватыми, что их тоже могут репрессировать. Так и было потом ещё. Авт.]
[Да, по собственному опыту, описанному здесь же в повестях, свидетельствую, что дважды, один раз, почти 3 года в блокаде, второй, при заключении отца в ГУЛАГе, мы всячески старались жить нормальной жизнью. Действительно, мы так устроены, что не хотим верить, что такое, невероятное, могло быть на самом деле. Для этого я и написал мои повести, и теперь привожу эти, насыщенные вопиющими, сходными с моими, фактами, документы. Через это надо, мыслями и правовой оценкой, пройти раз и навсегда, чтобы очиститься от него и направить страну к свету!]
«Многие люди были уничтожены без суда и следствия.»
«Распространённой формой приговора было «заключение без права переписки». А это даёт все основания полагать, что число уничтоженных людей было больше, чем приговорённых к казням»
«Исполнители всех операций были перегружены донельзя, они бегали, метались, что называется, высунув языки. Не хватало транспорта, трещали от переполнения камеры, круглосуточно заседали судебные коллегии.»
«Половина городского населения уже была занесена в чёрные списки НКВД Всякие различия исчезли: было столько же оснований взять одного, как и другого и третьего К моменту падения Ежова было арестовано не менее 5 % населения каждый двадцатый. Можно сказать, что из каждой второй семьи в стране один человек ушёл в лагеря или сидел в тюрьме. Среди образованных классов норма была гораздо выше За каждым арестом автоматически следовало ещё несколько Каждый подсудимый называл 23 сообщника новая волна поглотила бы 1015 % населения, а потом 3045 %. Существует много теорий относительно мотивов действий Сталина на протяжении всего этого устрашающего периода Тюрьмы и лагеря были забиты до отказа Массовый террор выполнил свою задачу. Страна была подавлена.»