Таро те же роли, которые можно менять каждый день. Сначала на сцену выходит ребёнок. Внутренний ребёнок, без которого немыслим акт творения. Он любит пошалить. И не важно, что шалости могут быть жестокими. Взрывают или поджигают не только, чтобы наказать неверных. Энергия злобного шута, трикстера, потирающего руки, только на кону чужие жизни. Ребёнок не знает о наказаниях и последствиях. Ему дозволено всё. Он не ведает страха.
На смену приходит Маг, первопроходец. Таро путь человека с рождения, через трансформации, искушения, жертву, ад на земле, возрождение, единение с миром. И по новой. Через уроки, ошибки и поражения. Раз за разом.
«Унесённые ветром». Несколько раз смотрела и неизменно влюблялась в Ретта Батлера, человека со своими принципами, жёсткого и циничного, который берёт то, что считает нужным. Деньги или любимую женщину. А, посмотрев, неделями ходила, не чуя ног от влюблённости, представляя себя на месте Скарлетт.
Мы немного похожи. Не красотой, а циничностью и беспринципностью. Я тоже начала жить в браке, потому что в тот день узнала о женитьбе бывшего. И хотелось пожить вместе, а не встречаться на выходных. Но не жалею муж был замечательным человеком. Я не знаю, что такое любовь. Она исчезает так быстро, что не понимаешь, что же держит нас рядом. Страсти нет. Зато по-прежнему заканчиваешь его фразы, точно знаешь, когда нужен кофе и за километр чуешь интрижку.
Ускользающая. Под этим ником была зарегистрирована на БДСМ-сайте. Приятней считать, что не тебя бросают, а сама уходишь, чуя неизбежность расставания. Я редко остаюсь с нелюбимыми людьми. И была бы рада так же легко ускользать от тех, кого любила, но к ним прикипаю душой, а они долго слоняются по закоулкам моей памяти.
Феникс сжигает себя и восстаёт из пепла.
Раз за разом оставляю после себя пожарище, сжигаю связи, собираю себя по кусочкам и клочьям.
И учусь жить заново.
Пишут на заборах, и это один из четырёх столпов русскоязычного мата. Если показать крупным планом на экране, невинная эротика превратится в порно. А напишешь в тексте обязательно нужно указать, что текст содержит нецензурную брань. Поэтому давайте лучше о сексе, всё равно они неотделимы друг от друга.
Однажды в спектакле мне предложили сделать соло о сексе. Тема моя живая и цепляющая. Да, и в других вызывает фейерверк эмоций. О сексе сложно даже писать, не сливаясь в слащавость или пошлость.
На сцене не пишешь говоришь. И то, что вызывало взрывы смеха на репетиции, не означает, что в другой раз будет так же. Тем более в перформансе, где каждое выступление новое. Тема может быть прежней, но выходишь с другим настроением, перед тобой другие люди. Накануне безудержный секс, или наоборот, воздержание. И не хочется говорить о голом сексе. И вспоминать смешные истории, связанные с ним. И разглядывать его с разных сторон.
Хочется говорить о любви.
А она не любит зрителей. Она наедине глаза в глаза, рука в руке. И ветер в качестве союзника, чтобы донести мольбу о телефонном звонке. И не гордость тому виной, а убеждение, что женщина не должна звонить первой. Да, и вообще отвлекать от дел, которые кажутся важнее моего звонка.
И после пары ироничных историй всё-таки о сексе заливаешься румянцем, берёшь долгую паузу, и уходишь со сцены, потому что сейчас честно именно это. Ни смеяться, ни пытаться завоевать зрителей, а поставить запятую и оставить открытый финал.
Цепи. В пятнадцатом аркане Таро Дьявол держит в цепях влюблённую пару. На деле же цепи висят свободно. И влюблённые вольны уйти.
Но остаются. Человек удерживает себя оковами убеждений, чужого мнения, собственных представлений. Как надо, как правильно.
Никто не держит.
Он свободен.
Но никуда не уйдёт.
Потому что цепи у него в голове.
Честность. Во всей честности важно лишь одно честность по отношению к себе. И не перевирать факты, чтобы случайно не забыть, что и кому говорил. Остальное неважно. Изменчиво и текуче. Чувства уходят, и спустя время даже не можешь вспомнить, а любила ли вообще. Отношение меняется. Неизменны лишь факты.
И даже с ними не уверена, что это не плод моего чересчур живого воображения.
«Шопениана» балет, в котором мне не пришлось танцевать. В сентябре я купила первые пуанты. И научилась разбивать их, оставляя твёрдым лишь пятачок, на котором танцуешь. Оказывается, они устойчивые. И ноги кажутся бесконечными. Сбывалась моя мечта порхать по сцене в пышной юбке и на пуантах.
Мы примеряли шопенки. Я была тощая и больше напоминала мальчишку.
В декабре я танцевала бы в своём первом балете.
Если бы не травма.
Элька.
Много лет назад, приехав в Москву, я снимала комнату. Там и познакомилась с Элькой, моей соседкой, девушкой без возраста с изящным курносым носиком, почти незаметным шрамом на переносице, пухлыми губами и непослушными вьющимися каштановыми волосами. Её хотелось обнимать и смотреть в глаза. Я жёсткая кости и мышцы. Трогаешь её рука утопает в теле.
Она училась на факультете журналистики. За год до этого она похоронила мужа. Тяжёлая болезнь, самоубийство. От переживаний она слетела с катушек. Пыталась забыться в вине и сексе. А потом, выйдя из пике, пошла по стопам мужа. Начала писать и хотела стать журналистом. Помню её пронзительные рассказы, написанные на печатной машинке. Компьютеры тогда были редкостью.