И чем корову кормить будете? удивилась я.
Татарником, встрепенулся Корнеев. У деда в огороде борщевик есть, но от борщевика козы поносят.
Борщевик ядовит, словесная галиматья Силыча начинала утомлять. Скажите, почему у вас не растут дикоросы? Нефтехимический завод Александровска их уничтожил? А тогда почему погост утопает в сорняках?
Потому что усопшие никому не надобны, тяжело вздохнул Корнеев.
Усопшие? вздрогнула я, в животе вновь запорхали бабочки. При чем тут усопшие?
При том, отмахнулся Леонтий. Айда в хату, грю.
Я с неохотой повиновалась.
В сенях, занавешенных тяжелой паутиной, пахнуло прелостью. Вход в жилище Силыча был настолько низким, что пришлось наклониться. Дощатые полати, большая русская печь и черный от времени деревянный стол составляли все ее убранство. За столом, отвернувшись к окну, кто-то сидел, в темноте горницы я смогла разглядеть мужской силуэт.
Проходь, проходь. ткнул меня сзади кулаком Корнеев, сердце мое рухнуло в пятки, но я сделала шаг.
Мужчина медленно повернулся на голос.
Кристина, ты? хрипло произнес он и стремительно поднялся навстречу.
Я вновь шагнула вперед и остановилась возле незнакомца.
Глава 6
Мир рушился, он складывался карточной колодой и рассыпался в разные стороны, потом снова складывался и снова рассыпался. Где-то завыл гудок паровоза, он выл до тех пор, пока я не поняла, что это сработала сигнализация в моей голове. Надо было срочно спасаться, но спасение не представлялось возможным.
«Спокойно, Кристина, спокойно»! эти слова всегда поддерживали в трудную минуту, и я их произнесла так громко, как только могла.
Она падает, голос издалека заставил очнуться. Синева глаз из-под черных бровей стала еще ярче, губы еще нежнее, молодая кожа обтягивала высокие скулы и спускалась на сильную, мускулистую грудь.
Она падает, голос издалека заставил очнуться. Синева глаз из-под черных бровей стала еще ярче, губы еще нежнее, молодая кожа обтягивала высокие скулы и спускалась на сильную, мускулистую грудь.
Дядя Гена, с трудом выговорила я, вы же умерли, дядя Гена. Я видела вашу заброшенную могилку.
Я умер? брови удивленно поползли вверх. С какой стати я умер? А могилка занята другим человеком, да Дело в том.
Ширяев, видимо, подбирал слова. Он нервничал.
Делов-то, встрял сзади стоящий Силыч. Ну, занял и занял, пущай поживет. А чё, ты супротив нашенских порядков?
В его голосе послышались угрожающие нотки.
Она не против, заступился за меня дядя Гена. Правда, девочка?
«Девочке» было пятьдесят, но я не обратила внимания на подвох и даже не подумала, что неразделенная любовь моего детства сейчас годится мне чуть ли не в сыновья. Зато безумно захотелось верить помолодевшему другу папы.
Я бы мог назваться другим именем и заявить, что там лежит мой брат близнец, о котором никто понятия не имел, и я в том числе, так обычно поступают многие в нашем мире, усаживая меня на полати, ласково проговорил дядя Гена. Но ты бы все равно меня раскусила. Так ведь, Кристина?
Я кивнула.
В таком случае будем откровенны, осветился своей особенной, фотогеничной, улыбкой фотограф Ширяев. Мы находимся в.
Сейчас он скажет, сейчас я узнаю, сейчас.
Погодь, неожиданно закричал Силыч. Погодь, Геннадий. Наворкуетесь исчо ночью.
Как ночью? похолодела я. Вы же только что обещали проводить меня до Александровска!
Проводю, успокаиваясь, неопределенно хмыкнул Корнеев, но завтра. Хотишь чаю?
Сдерживая слёзы, я замотала головой, чаю не хотелось. Зато на ум пришла замечательная идея.
Всегда считала ложь позорной, но выбирать не приходилось.
Леонтий Силыч, льстиво прошептала я и заговорчески ему подмигнула. Леонтий Силыч, а хотите, я буду вашим дилером?
Кем-кем? опешил Корнеев.
Буду поставлять вам дикоросы. А вы станете их продавать. Или засадите ими целые плантации. У вас будут расти ромашки, зверобой, мята, душица. Или цветы! Любите розы?
Розы? пожал плечами Силыч. Розы? повторил он. Кажись, я их помню. Плохо помню. Ребятенком в барынином саду видел. Тятя у неё садовником работал.
Что и требовалось доказать. Надежда окончательно рухнула, мне стало дурно, но показывать свой страх и свою беспомощность я не имела права. Во имя мужа, во имя дочек, во имя жизни в своем таком уютном и красивом мире, который я когда-то не ценила.
А хотишь, я покажу тибе тятин татарник, дюже пользительная вещь! раскраснелся от заманчивого предложения Корнеев. А опосля погутарим о делах.
Хочу, играть роль восторженной идиотки приходилось впервые. Ах, этот бесценный чертополох! Он чистит организм и поднимает иммунитет! Значит, в мире мертвых тоже есть работящие и знающие народную медицину люди!
Ширяев дернул меня за подол платья и выразительно покосился на хозяина дома.
Не смей так гутарить! хозяин отмер от моего словоблудия и сердито топнул ногой, обутой в кирзовый сапог. Какой чертополох? Какой мир мертвых? Это ты из мира мертвых вместе со своим чертополохом!
Хорошо, хорошо, поняв, что сболтнула лишнее, заискивающе пробормотала я. Простите меня, пожалуйста. Итак, непременно идем к вашему тятеньке.