Пока я глазел по сторонам и силился вспомнить кто я? где я? в небе над башней раздался стрекот Голубого Вертолёта. Механический стрекозёл завис над площадкой перед мусорным баком и изрыгнул из своего чрева моего Спасителя с коробкой сделанного по ГОСТу эскимо:
Мороженое хочешь?
Durеus ex Мaсhina! Как тут устоишь?
*
Даймон Бес-Пробуддень Спит-Хартха цветастый малый! Он может явиться утончённым царевичем в аляповато-изнеженном декоре блаженной древней Индерии, а может отставным армейским психонавтом в Чентернет-модерне постсовейской химпер-окраины, объявившем всех нас чебурашками рисованными.
А с чебурашек какой спрос? Им, чебурашкам, не доступна радость битвы за Вечное Блаженство, свет сатсангов их пугает. Чебурашки не владеют собственными страстями и желаниями. Они, эти желания, словно инквизиторы, просто настигают их и замучивают до смерти
После пятой порции я уже осознавал себя, конечно, чебурашкой, но вовремя вспомнил, что использование литературных героев считающихся живыми авторов запрещено правилами Святейшей Публикуции. А поскольку от публикуции, как и от проституции, всё равно не избавиться, то я решил осознать себя кем-нибудь публикабельно-легальным.
Ванька-Встанька Неваляшка это первое, что пришло мне в голову и сразу понравилось, так как выгодно отличалось от предыдущего варианта воплощения врождённой устойчивостью к жутковатой безысходности ньютоновской вселенской гравитационной тюрьмы. Проще говоря, Чебурашка вечно падает, а Неваляшка голубая мечта всякого порядочного интернет-импотента.
Ещё я вспомнил историю про одного мальчика, которого соседские ребята в детстве прозвали барашком и едва не сожгли на песахальном костре. Что это за мальчик и почему его образ возник передо мной теперь, вспомнить мне уже не удалось всё затянулось какой-то мутной пеленой сна Спит-Хартховой эскимос-магии.
И я решил осознаться Че-Барашкой. Это была совсем маленькая зацепка, всего одна буковка, но она, во-первых, позволяла обойти бдительных модераторов, а во-вторых, внушала надежду на более глубокое воспоминание и даже освобождение
С тех пор я летаю в Голубом Вертолёте и разъезжаю в Голубом Вагоне по городам и весям Великой Химперии Арктогеев и помогаю Спит-Хартхе коварно завлекать объекты этнографического ландшафта на его сатсанги отборными сортами мистического эскимо, тонко трансформируя желание в неутолимую страсть, заставляя поедать его тоннами, пока они не превратятся в послушных сатсанговых чебурашек.
Живу я в той самой коробке из-под «Дюрекса», а в перерывах между поездками в конуре возле домика Спит-Хартхи в некотором таинственном лесу не менее таинственной окраинной провинции Чер-Хакассии. Мой ошейник с цепью позволяет мне свободно проникать только в ледник с мороженым. Больше мне есть ничего не дают. Я стал обледенелым голубым импотентом, но так и не вспомнил своё прошлое. Хозяин называет меня чебурашкой и говорит, что я рисованный. Откуда он взял это просвище и что это значит я снова позабыл, но мне хочется верить, что я всё-таки хоть чуть-чуть рукотворный и пушистый
Иногда мне снятся какие-то хаотические картинки, совершенно не стыкующиеся между собой. То худой, как высушенная мумия, бледно-зелёный рептилоид под капельницей в больничной палате проклинает тот миг, когда в нём опять проснулся древний инстинкт, и он, не откладывая на потом, решил удовлетворить его с помощью первого попавшегося мохнатого и ушастого объекта неизвестного происхождения.
То вдруг вместо этого рептилоида лежу уже я, привязанный цепями к койке, в не очень привычном для меня человековом облике. Дверь палаты отворяется и в неё, шевеля буферами, зловеще вплывает медсексбомба в одном белом чепчике и чёрной маске и замахивается на меня изящной плетью-мохнаткой. Я зажмуриваюсь и обнаруживаю себя уже бегущей на поводке у ехидной востроносой старушонки ушастой сумчатой крысой
Но кто эти странные субъекты, какое отношение они имеют ко мне, и почему я без конца превращаюсь чёрт знает в кого вспомнить так и не могу. И с каждой новой порцией мороженого после очередного сатсанга я помню всё меньше, всё больше холодею
Но всё к лучшему в этом худшем из миров! Неделю назад примерным безропотным служением ледяным сатсангам Хозяина я заслужил право на ретрит. Сижу теперь возле своей конуры, как Штиблиц в подвалах гейстапо, ем мороженое на завтрак, обед и ужин и складываю из эскимосных палочек магическое слово «НИРВАНИЯ». Хозяин говорит, что в случае удачи я забуду о страданиях и навсегда погружусь в ледяное Блаженство Вечной Пустоты. Осталась последняя буква «Я», но больше нет сил пошевелить ни одним членом. Какая ирония именно Меня не хватает до полного Блаженства!
Я уже не ощущаю леденящего тело и душу холода, только белый инистый туман заполняет всё вокруг, но последняя палочка никак не ложится в хвостик буквы «Я»
*
Сильный укол немного ниже пояса и я с воплем выскакиваю из ледяной комы! Странный колючий шарик сердито фырчит и отдувается под моими лапами.
Ты кто такой?! И как ты посмел залезть в мой Голубой Дрим и помешать моему погружению в Вечное Ледяное Блаженство?