Оставь её, Иуда! Она знает, что делает, а ты нет!
Иуда опустил палку и посмотрел на Иисуса покорно, но с раздражением.
Как ты пожелаешь, Иисусе! Пусть идёт, но кормить её я не буду! Самим не хватает!
Не ворчи, Иуда! Если надо, Бог даст! Не будь безверным и, отвернувшись, босоногий продолжал свой путь вперёд.
Собака поняла, что конфликт исчерпан и она спасена. Она быстро подошла к Иисусу со левой стороны и лизнула ему шершавую ладонь, выражая собачью верность и восхищение. Она могла голодать долго иногда она не ела две-три недели, и тогда её ребра начинали выпирать, а дыхание становилось смрадным, но она не сетовала на собачью судьбу, а всегда надеялась на хорошее будущее собачий рай с множеством бараньих костей и сухого, пахнущего мякиной хлеба. Рай был, она знала точно, вопрос был как до него добраться. Теперь она была уверена этот добрый человек покажет ей туда дорогу несомненно! Ведь от него так хорошо пахло добротой!
Они шли до сумерек, и уже в сумерках остановились недалеко от озера. Рыбаки уже затащили свои лодки на берег и теперь сидели и чинили сети. Путники подошли к ним и стали располагаться на ночлег. Собака подошла к озеру и стала хлебать пресную воду шумно, быстро, давясь и захлебываясь. Напившись она пошла к группе путников и легла у ног Иисуса, положив голову на лапы, а он опять погладил ещё по тощей спине. Через минуту она уже спала, а путники, так и не поев, о чем-то долго говорили, но потом и они уснули. Ночью собака проснулась и подползла под бок Иисуса. Так они и проспали всю ночь спина к спине человек и собака.
Она пробудилась первая, отошла в сторонку, пустила струю, расставив широко длинные ноги, отряхнулась и стала оглядывать окрестности. Группа её путников спала на берегу озёра, где рыбаки пробудились с первыми лучами солнца и уже сталкивали свои лодки для ловли рыбы в воду тихого озера.
Собака подошла к одной лодке заметила в сети запутавшуюся рыбу, пойманную накануне. Рыба чуть пахла тиной и была мертва, но собаке хотелось есть, и она откусила рыбе голову, быстро работая сильными челюстями. Пустой желудок ее заурчал, и рыба отправилась внутрь собаки. Тут подошёл рыбак и закричал на собаку. От крика все спавшие проснулись и подняли головы, а собака схватила оставшуюся половину дохлой рыбы и побежала к своему новому хозяину, только пробудившемся ото сна. Собака подбежала к нему, разжала челюсти и положила на землю пол-рыбины, отойдя на три шага назад. Она легла на землю, ещё прохладную после ночи, положила голову на лапы и стала наблюдать.
Иисус улыбнулся, смотря на восходящее над озером солнце, помахал рукой рыбакам и тут увидел пол-рыбины, лежащей у своих ног. Он все понял и ласково посмотрел на собаку.
Спасибо, брат! Но я сырой рыбы не ем, а за заботу спасибо.
Он взял рыбу в руку она была холодной и склизской.
На, ешь он позвал к себе собаку. Та подошла и аккуратно, чтобы не повредить эту добрую руку, взяла свою рыбу в пасть, отошла к берегу и стала её грызть вместе с костями, внутренностями и чешуей. Иисус засмеялся.
Вот и настало царствие небесное для этого существа много ли собаке надо? Слово ласковое да дохлая рыбка! А человеку? Ему царствие небесное не нужно ему подавай дома, одежду, вино, деньги! Бедные слепые! Эта собака больше в жизни понимает, чем все учёные фарисеи! Ну, бог с ними! Нам надо вперёд двигаться.
А куда идём, Иисусе? раздался голос рыжебородого.
Не знаю, мягко ответил ему босоногий.
Не знаю, и собака эта не знает, но идёт за мной, потому что верит.
Он встал, отряхнул одежду от пыли и налипших за ночь веточек, улыбнулся и пошёл вперёд. За ним побежала собака, виляя хвостом. В пробудившейся группе, где был рыжий Иуда, поохали, поворчали и потянулись по пыльной дороге вслед за удаляющимися фигурами человека в белом, запыленном хитоне и без сандалей и пегой, тощей собакой, бежавшей след в след за своим добрым хозяином.
Тайная Вечеря
В сосуде скисший виноград,
Что пил Исус в последний вечер
Вина огонь как Лайлы взгляд
Шумел в тот день в крови предтечи
Он пил вино, и хлеб он ел,
И ночь он провожал с друзьями
Лежал, шутил и песни пел,
Он знал конец не за горами
Последний вечер, круг друзей,
Подруги волосы до пола,
И сам Он ноги вымыл всем,
Слезу смахнув с Марии взора
Он точно знал свою судьбу
И сам послал Иуду с вестью,
Что не лежать ему в гробу,
Но вознестися к поднебесью
Он пил вино и ел он сыр,
И хлеб простой делил руками,
Он знал, что будет он один,
Преданный всеми на страданье
Он веселился и шумел
В тот вечер тайный и последний,
А ангел на него смотрел,
Готовясь к встече в поднебесье
То церкви первый вечер был
Без риз, кадил и одеяний,
Когда Исус нас всех простил
И одарил святым сияньем
Прими и ты в свой дом гостей,
Согласно древнему поверью,
И жди хороших новостей
От шумной, тайной той вечери
Один день из жизни Иисуса
«А в воздухе на распростертых крыльях
Распятый Иисус висел»
Жара не давала ему спать уже целых пятнадцать дней. Он был усталым, и голова болела и гудела. Тридцать лет и три года он прожил на этой земле, и тридцать три года его тело не могло привыкнуть к этой изнуряющей жаре. Когда жара становилась непереносимой, его голова начинала гудеть. Этот гул или шум наполнял не только его голову, но и все его тощее, высохшее тело, и тогда он уходил от людей. Переносить присутствие других было для него невыносимым в эти периоды. Он уходил в пустыню или к воде подальше от городов и селений, подальше от людей.