Воробьи уже не казались Василию такими угрюмыми. Они весело чирикали и дрались за хлебные крошки, которые чья-то заботливая рука насыпала на крышку колодца теплотрассы. Жизнь продолжалась.
Деревенская экзотика
Гена, сказал при очередной встрече друга Дживан, выложи свой мультитон, чтобы по работе не беспокоили. Мы поедем с тобой к моим бабам. Ты меня своими подругами в прошлый раз сильно порадовал. Анжелу до сих пор забыть не могу. Я же тебе предложу на угощение нечто необычное. Ты такого ещё наверняка не встречал. Это полная экзотика. Секс нетрадиционный. Не забудешь никогда.
Ты, чё, Дживан, рехнулся, что ли. У нас за нетрадиционный секс статья в уголовном кодексе. Ну, за мужеложство Ты же сам раньше в милиции работал, должен об этом знать. Да и не люблю я всё нетрадиционное.
Геныч, ты за кого меня принимаешь? Я тебе про секс с необычными бабами говорил, а ты, какую херню в своем воображении построил. Короче, едем, а на месте по обстановке сориентируемся.
Никак Дживан с негритянками или индианками договорился, подумал Геннадий.
В интернациональных студенческих строительных отрядах, которые летом приезжали в Усть-Илимск, можно было встретить разных цветных девушек.
Хорошо на месте разберёмся, Лады, поехали.
Запорожец запыхтел, и молодые любвеобильные парни отправились в новое приключение. В деревне Невон они остановились возле покосившейся ограды. Экзотика началась.
Тут же рядом уже стояли два автомобиля Волга и Уазик. Как-то не вязалось наличие двух авто у этого дома развалюхи. Дживан пихнул ногой калитку, она со скрипом открылась. Взору парней предстала такая картина.
Два мужика молча и пыхтя, бились смертельным боем. Оба они были пузатые. Галстуки на животах параллельно земле. Морды красные, озверевшие. Они налетали друг на друга, прижимались огромными животами и пытались пухлыми кулаками зафитилить друг другу по морде. Но толщина обоих животов была больше, чем длина руки и удара не получалось. Они пыхтели и кряхтели, иногда громко попёрдывая. Со стороны это смотрелось как бой бегемотистых петухов. Оказалось, что это два начальника из местных, приехали за любовными утехами к своей общей секс партнерше, и никто не хотел уступать место у эротической бездны сладострастия.
Два мужика молча и пыхтя, бились смертельным боем. Оба они были пузатые. Галстуки на животах параллельно земле. Морды красные, озверевшие. Они налетали друг на друга, прижимались огромными животами и пытались пухлыми кулаками зафитилить друг другу по морде. Но толщина обоих животов была больше, чем длина руки и удара не получалось. Они пыхтели и кряхтели, иногда громко попёрдывая. Со стороны это смотрелось как бой бегемотистых петухов. Оказалось, что это два начальника из местных, приехали за любовными утехами к своей общей секс партнерше, и никто не хотел уступать место у эротической бездны сладострастия.
Тогда Дживан достал из сумки фотоаппарат. Правда, он был без плёнки, да и его корпус был треснут и раздавлен в прошлом лесном сексуальном приключении. Короче фотоаппарат был неисправен. Но бойцы пузанчики этого знать не могли.
Прошу улыбнуться, сейчас вылетит птичка, будет хороший снимок для газеты «Усть-Илимская правда», бодро произнёс псевдокорреспондент, обращаясь к дерущимся мужикам.
Эффект был молниеносным и удивительным. Бегемотики тут же бросились наутёк со двора, обгоняя, и толкая друг друга. Затарахтели моторы их автомобилей, и наши парни остались один на один с ожидаемым приключением. Никто им уже помешать не мог. Вот они входят в дом. Дом по-деревенски уютен и чист. За столом сидят две экзальтированные дамы бальзаковского возраста. На столе стоят: четверть с мутным самогоном, солёные огурцы, грибы и кастрюля с дымящейся с пылу жару картошкой.
Геннадий стал разглядывать деревенских красавиц сестриц. Серафима или ласкательно Сима была одета в ситцевую ночную рубашку. Её груди висели сосками вниз. Когда-то эти дыньки были упругими, а сейчас они выглядели переспелыми, сморщенными и дряхлыми. Но личико её было лоснящимся, пышущим здоровьем. Глаза красные толи от перепоя, толи от недосыпа. А так вроде ничего. Если много водки выпить, то может, у кого и встанет на такое создание.
Не, я столько не выпью, про себя подумал Геннадий.
Мысленно он назвал Симу Херосимой (от Хиросимы мирного японского города, подвергшегося вместе с городом Нагасаки атомной американской бомбардировке 6 и 9 августа 1945 года). Её подругу Клавдию Гена сразу окрестил Нагасака. Она была немного моложе и тоже одета в ночную рубашку. Через тонкий ситец её обвисшие груди напоминали наволочки без подушек. Лицо добродушное, деревенское. Глаза небесной голубизны. Очень смешливые и задорные.
Чё, пацаны, побухаем малость, предложила Херосима.
Дживан, чё-то твой кореш какой-то смурной. Он, чё, женатый, что ли? включилась в беседу Нагасака.
Не, девки, он командировочный, есть такой промежуточный статус. Он находится между холостой и женатый, пошутил Дживан.
Девчонки дружно заржали. Налиты полные стаканы самогонки и пошла плясать вся ивановская, точнее невонская.