Медитация 95
«Для безличного человека программа заменят лицо. Программа вообще издали
кажется лицом. Вот почему, по мере того как общество падает, вырождается,
как способных людей в нем становится меньше, программы пылают, все
обряжается в программы, и кажется, живешь не среди людей, а среди программ.
На самом деле и в глубине вещей программа есть просто неприличие.»
«Перед Сахарной»Программы заменяют всем лицо
Вырожденье неспособность мыслить
В программу заключает бытие
Точно Бог запрограммировал суть жизни!
Медитация 96
«Что я так упираюсь "+»? Разве я любил жизнь? Ужасно хорошо утро. Ужасно хорош вечер. Ужасно хорош «встречный человек при дороге». И мои три любви.»
(На Забалканском, дожидаясь трамвая, собираемся в Сахарну)
(яркое солнечное утро)
«Перед Сахарной»Вроде жизнь прошла и умирать не хочется
Одна любовь другая все прошло
Все же хорош мой вечер одиночество
Готов любить и жить претерпевая зло!
Комментарий: Василий Розанов записал " Что я так упираюсь "+»? Разве я любил жизнь?» После слова упираюсь он нарисовал крест в кавычках, что по видимому означает, что я так упираюсь умирать или упираюсь Смерти. И слово упираюсь в данном тексте звучит синонимом не просто «не хочу», а «страшно не хочу»!
Комментарий: Василий Розанов записал " Что я так упираюсь "+»? Разве я любил жизнь?» После слова упираюсь он нарисовал крест в кавычках, что по видимому означает, что я так упираюсь умирать или упираюсь Смерти. И слово упираюсь в данном тексте звучит синонимом не просто «не хочу», а «страшно не хочу»!
Медитация 97
«В собственной душе я хожу, как в Саду Божьем. И рассматриваю, что в ней
растет с какой-то отчужденностью. Самой душе своей я чужой. Кто же «я»? Мне только ясно, что много «я» в «я» и опять в «я». И самое внутреннее смотрит на остальных, с задумчивостью, но без участия.»
«В Сахарне»В своей душе В саду безумном Божьем
Я сам себе давно уже чужой
Из скольких «я» я состою
сказать мне сложно
Гляжу в себя весь очарованный душой!
Медитация 98
««Я» есть «я», и это «я» никогда не станет «ты». И «ты» есть «ты», и это «ты» никогда не сделается как «я».
Чего же разговаривать. Ступайте вы «направо», я «налево»,
или вы «налево», я «направо».
Все люди «не по дороге друг другу». И нечего притворяться.
Всякий идет к своей Судьбе.
Все люди solo.»
«Последние листья»Все люди соло аксиома
И «ты» есть «ты» совсем не «я»
Мы все не здесь мы все не дома
Мы свет мы след Небытия!
Медитация 99
«Вот ты прошел мимо дерева: смотри, оно уже не то. Оно приняло от тебя тень кривизны, лукавства, страха.
Оно «трясучись» будет расти, как ты растешь. Не вполне но тенью:
И нельзя дохнуть на дерево и не изменить его. Дохнуть в цветок и не исказить его. И пройти по полю и не омертвить его. На этом-то основаны «священные рощи» древности. В которые никто не входил никогда. Они были для народа и страны как хранилища нравственного. Среди виновного они были невинными. И среди грешного святыми. Неужели никто не входил?
В историческое время никто. Но я думаю, в доисторическое время «Кариатид» и «Данаид»? Эти-то, именно эти рощи были местом зачатий, и через это
древнейшими на земле храмами.
Ибо храмы конечно возникли из особого места для столь особого, как зачатия.
Это была первая трансцендентность, встретившаяся человеку зачатие).»
«Последние листья»Были рощи точно храмы на земле
Куда никто из смертных не входил
Там лишь зачатие на миллионы лет
Светилось тайною всех будущих могил!
Медитация 100
«Я в сущности вечно в мечте. Я прожил такую дикую жизнь, что мне было «все
равно как жить. Мне бы свернуться калачиком, притвориться спящим и
помечтать». Ко всему прочему, безусловно ко всему прочему, я был равнодушен.
И вот тут развертывается мой «нос», «Нос Мир». Царства, история. Тоска,
величие. О, много величия: как я любил с гимназичества звезды. Я уходил в
звезды. Странствовал между звездами. Часто я не верил, что есть земля.
О людях «совершенно невероятно» (что есть, живут). И женщина, и груди и
живот. Я приближался, дышал ею. О, как дышал. И вот нет ее. Нет ее и есть
она. Эта женщина уже мир. Я никогда не представлял девушку, а уже «женатую»,
т. е. замужнюю. Совокупляющуюся, где-то, с кем-то (не со мной).
И я особенно целовал ее живот. Лица ее никогда не видел (не интересовало).
А груди, живот и бедра до колен. Вот это «Мир»: я так называл.
Я чувствовал, что это мир, Вселенная, огромная, вне которого вообще ничего нет.»
«Последние листья»В мечтах под звездами
я странствовал везде
Невероятно ощущая все живое
И женщина весь «Мир»
весь «Мир» во мне
Точно Вселенная вне вечного покоя!
Медитация 101
«Женщина эта не видела меня, не знала, что я есмь. И касаться ее я не смел (конечно). Я только близко подносил лицо к ее животу,
и вот от живота ее дышала теплота мне в лицо. Вот и все. В сущности все мое отношение к Caelesta femina. Только оно было нежно пахучее. Но это уже и окончательно все: теплый аромат
живого тела вот моя стихия, мой «нос» и, в сущности, вся моя философия. И звезды пахнут. Господи, и звезды пахнут.