Медитация 122
«Что ты видел, человек, Спросит Б. «на том свете». И, утирая рукавом губы, вы скажете: Я выпил весь Твой мир, и весь он сладок. Б. скажет: Я и сотворил его сладким. Ты поступал, как я сотворил тебя, и увидел мир таким, каков он есть. Я: Кроме Смерти.
Он: Ты умер и пришел ко мне.
Если так «осанна». Но так ли?»
«После Сахарны»Бессмертие нас ждет но только так ли
Живем не ведая не зная ничего
Точно актеры в заколдованном спектакле
Не помня роли исполняем бытие!
Медитация 123
«При этом противоречия не нужно примирять: а оставлять именно противоречиями, во всем их пламени и кусательности. Если Гегель заметил, что история все сглаживает, что уже не язычество и христианство, а Renaissance, и не революция и абсолютизм, а конституционный строй, то он не увидел того, что это, собственно, усталая история, усталость в истории, а не высший примиряющий принцип, отнюдь не истина. Какая же истина в беззубом льве, который, правда, не кусается, но и не доит. Нет: истина, конечно, в льве и корове, ягненке и волке, и до конца от самого начала: в альфе вещей Бог и Сатана. Но в омеге вещей Христос и Антихрист. И признаем Одного, чтобы не пойти за другим. Но не будем Сатану и Антихриста прикрывать любвеобильными ладошками. Противоречия, пламень и горение. И не надо гасить. Погасишь мир погаснет. Поэтому, мудрый: никогда не своди к единству и умозаключению своих сочинений, оставляй их в хаосе, в брожении, в безобразии. Пусть. Все пусть. Пусть да лезет на нет и нет вывертывается из-под него и борет подножку. Пусть борются, страдают и кипят. Как ведь и бедная душа твоя, мудрый человек, кипела и страдала. Душа твоя не меньше мира. И если ты терпел, пусть и мир потерпит. Нечего ему морду мазать сметаной (вотяки).»
Медитация 124
«По ту сторону занавески перешла только мамочка. О, она и сама не знала, что перешла; и никто не знал, дети, никто. Это моя таинственная боль, слившаяся с ее болью воедино. И притом, она была потаенная. Прочие люди проходили мимо меня. Эта пошла на меня. И мы соединились, слились. Но она и сама не знает этого. За всю жизнь я, в сущности, ее одну любил. Как? не могу объяснить. Я ничего не понимаю. Только боль, боль, боль»
«Последние листья»Боль любовь захватывает душу
В один миг сливаются сердца
Точно птички мигом выпорхнув наружу
Соединились в Вечность из руки Творца!
Медитация 125
««Было, было, было».
Ну, что же. Было и прошло.
«Плачь, бренный человек»
Поплакать и мне хочется. Но утешилось: «будет».
«Но ведь 6удет уже не то и не такое?»
Да. Новенькое всегда жмет и шершаво около шеи. Но обносится.
«Господи! неужели и ты за новое?»
По правде-то сказать, я «новое» ненавижу. Но fatum.»
«Последние листья»Что было то прошло плачь человек
И ты уже не нов в безумном мире
Из новых тварей зародится новый век
Мы смертные мишени в вечном тире!
Медитация 126
«Кто же придет на мои похороны?
Одни проститутки (м.б., даже «свои» не придут). Но ведь они даже не знают, что «есть Розанов»? Да. Но я о них заботился. Ну и пусть. Я был недобродетельный, и пусть добродетельные обойдут мои похороны. «Розанов не заслужил нашего участия». Ну и пусть «не заслужил».»
«Последние листья»Не заслужил участия людей
Быть может пожалеют проститутки
Но что им делать в грешной тишине моей
Пусть на могилке будут только незабудки!
Медитация 127
«Россия баба. И нельзя ее полюбить, не пощупав за груди. Тогда мы становимся «патриотами». И уже все и непременно.
А это «за груди» быт, мелочи, вонь, шум, сор. Нужно принюхаться. И тогда полюбишь.»
«Последние листья»Россия баба не любить ее нельзя
Даже сквозь быт и шум и вонь и сор
Безумным запахом в душе найдет глаза
И смоет лаской явственный позор!
Медитация 128
«Каждый из нас есть «полицейский самого себя» в собственной душе. Он вечно хватает себя за полу, за ворот и кричит: «Держи
вора» (таинство покаяния). Как же вы хотите, чтобы в стране не было полиции?»
(происхождение христианско-полицейского государства)
«Последние листья»Каждый полицейский для себя
Хватает сам себя и в покаянье
Чует грех это судьба
Запечатленная всем смертным в наказанье!
Медитация 129
«По мне бы лучше туман. И я бы все облизывал. Розанов не эгоистичен.
Он обнюхивает и грязь у себя под ногтем, и любит далекую звездочку.
Я люблю чужие эгоизмы (своеобразия всех вещей) своего эгоизма я не люблю.
Да его и нет во мне. Я люблю валяться на дороге, по которой проходят все.»
«Последние листья»Люблю валяться на дороге
И пусть по ней проходят все
Я оближу всем людям ноги
Чтоб свет любовь рождал в душе!
Медитация 130
«да для ослиного общества и нужна только ослиная литература.
Вот побежали за фигуристами, п.ч. ноги их только и умеют бегать туда, где слышится и пальба, и пахнет овсом.
«Чего ты дивишься, Розанов?»
«Иги, иги, иги. Ого-ого-ого Тпру, тпру, тпру»:
это самое существо теперь литературы, п.ч. давно самое существо
общества есть поле с овсом и лошади.
«Плодитесь. Размножайтесь. И наполните землю». Чем началось тем кончилось..»
«Последние листья»Чем началось тем все и кончилось увы
Плодятся множатся общественные люди
И точно лошади наевшись вмиг травы
Хвалят обыденность
забыв где все мы будем!