А Муцио, любил ли Джулию? Да, он отдал бы за нее вселенную, хотя и не решился бы никогда открыть ей любовь свою
Раз, вечером, на Лунгаре, два пьяные солдата пристали-было к нашей героине, когда она одна, без провожатого, возвращалась из студии Манлио, и силой хотели повести с собой. То было лучшим моментом в жизни Муцио, следившим за нею издали: он ранил и повалил одного (другой пустился в бегство), и с этого вечера никто уже не смел оскорблять Джулии на улице.
В тот самый день, когда женщины Манлио положили отправиться в палаццо Корсини, Джулия всходила на Яникульский холм, чтоб посетить по обычаю его студию. От молодого ученика узнала она печальную историю с художником, узнала о попытке женщин, но не могла узнать, какая именно причина была всему этому. Пока стояла она встревоженная и задумчивая, пришел Аттилио, и от него-то услышала она подробности всего дела.
Надобно же, наконец, узнать, что все это значит, сказала молодая иностранка: должно думать, что женщины пошли хлопотать о помиловании, но и нам не следует терять ни минуты; я имею доступ в палаццо Корсини; вероятно, мне скорее, чем кому-либо другому удастся все разузнать и я надеюсь еще до вечера уведомить вас обо всем
При этих словах, не объясняя ничего более, она удалилась.
Аттилио, усталый от ночной тревоги и ходьбы, опечаленный отсутствием Клелии, остался в студии, чтоб еще раз поразспросить молодого Спартако о вещах, так его интересовавших.
XIV. Сиккио
Возвратимся снова в 1849 г. и той роковой сцене, когда двухлетний Муцио был обворован в пользу братства «Сан-Винченцы и Паоло». Вспомним, что один из служителей дома Сиккио встретил этого пройдоху дон-Игнацио таким приемом, что мы тогда же сочли нужным о том упомянуть.
Сиккио был давнишний слуга дома Помпео; в нем он родился, в нем был обласкан, в нем и привязался в сиротке Муцио, с отеческою нежностью.
Добрый человек, но не слишком сметливый, он разгадал, однако, пронырства «паолотта» и его сообщницы; но, кто бы осмелился в Риме изобличить исцелителя душ, духовного пастыря и исповедника знатной барыни?
Для патеров исповедь дело слишком выгодное, чтобы они не позаботились обставить ее подобающею таинственностью.
Исповедь, это могущественное орудие католицизма это главный элемент его соблазнов, ключ к сокровеннейшим помыслам, к шпионству, к богатству, к влиянию на слабый ум, к разврату!
Старый Сиккио, за преданность свою ребенку и дому, был прогнан первым, когда агент паолоттов налетел на свою добычу.
А младенец? спросила-было Флавия дон-Игнация.
Младенец! воскликнул тот: у нас для него не сиротский дом! Его можно отправить туда, пусть он там подростает, охраняемый от заблуждений развращенного века и влияний еретических доктрин, преобладающих в обществе Там он будет всегда под нашим наблюдением.
И они вторично обменялись таким взглядом, что обдало бы холодом самую смерть.
К счастию еще для Муцио, богатство добычи ослепило пройдох на столько, что после разговора патера со старухою, о нем совсем позабыли и, покинутый всеми, он хныкал в колыбели.
Сиккио, один честный Сиккио, не забыл его: воспользовавшись смятением грабителей, растаскивавших имущество, под предлогом забрания своего скарба, он пробрался в дом, унес с собою Муцио и поселился с ним в отдаленном уголне Рима.
Нужно сказать, что отец Муцио был страстным археологом, и во время своих изысканий над монументами и руинами, имел привычку брать с собой Сиккио. В этих-то странствованиях по Риму, он напрактиковался, следовательно, достаточно, чтоб избрать ремесло чичероне[19] для пропитания, ибо, с обузою ребёнка на руках, ему трудно уже было достать себе лакейское место.
Чичеронизм в Риме не дает больших выгод, но дает относительную независимость жизни, и Сиккио воспользовался кое-каким своим знанием для прокормления себя и своего питомца, к которому привязывался день ото дня горячее. Ребенок же рос и делался красивым отроком, ловким и сильным. Никогда не возвращался домой Сиккио с пустыми руками, не принося своему любимчику чего-нибудь на забаву и, пожалуй, скорее отказал бы себе в необходимом, чем лишил бы своего юного друга какой-нибудь дорогой игрушки или любимого лакомства.
Так длилось впродолжение многих лет, но Сиккио старел, старческая хворость стала мешать ему слишком усердно заниматься обычным ремеслом; а от чичеронства до нищенства один только шаг.
Христарадничать было не по душе честному Сиккио, но надо было кормиться и содержать еще ребенка Достигнув пятнадцатилетнего возраста, Муцио сложился в совершенстве и римские художники, прельщавшиеся его торсом, стали зазывать его в студии.
Это несколько облегчало их, но Муцио, знавший, по рассказам Сиккио, свое происхождение, раздумывавший постоянно о плутовской проделке, повергнувшей его в нищету, мучился мыслью, что он вынужден позировать моделью перед людьми, часто ему незнакомыми, и избегал этого дела. Притом сопровождая иногда Сиквио в чичеронских его экскурсиях, он перенял от него уменье склонить иностранца на осмотр Campo Vaccino или храма св. Петра и предпочитал эту профессию. Не гнушался он также и ручными трудами и часто нанимался в скульпторам передвигать глыбы мрамора. Самые тяжелые глыбы, сдвигать которые бывало едва под силу трем, по крайней мере, человекам Муцио, 18-ти лет, ворочал почти шутя.