Вот уж храбрые питомцы
Святославова гнезда
Разбудили гнев кочевий,
Загнусавила нужда
Встала старая вражда!
Ту вражду прибил когда-то
Князь великий Святослав,
Мощной киевской грозою.
Подстерёг,
И час для боя выбрал верно,
И напал
За пороги прочь прогнал.
Да! Сурово потрепал
Он железными полками
И булатными мечами
Землю половцев. Конями
Реки тихие взмутил,
А озёра и болота,
Словно вихорь, иссушил.
Притоптал холмы, овраги
Крепок хмель военной браги,
Разгромил полки врагов
У Орельских берегов.
Самого же полководца,
Хана Кобяка, пленил.
После, в Киеве, убил.
Прославляют Святослава
Иноземцы на пирах.
Немцы, греки, итальянцы,
На различных языках.
Прославляют за победу,
Славу громкую поют.
Князя Игоря клянут
Утопил в Каяле-речке
Счастье всей своей земли,
Золото рассыпавши.
Здесь, на этой же Каяле,
Из богатого седла
Пересел плененный Игорь
(Видно счастье подвело)
Из седельца золотого
В половецкое седло.
Разлилась печаль рекою,
Приуныли города,
Флаги спущены на башнях,
Нет веселья и следа.
А однажды Святославу
В стольном граде, на горах,
Сон приснился непонятный.
И закрался в душу страх.
«Покрывают, молвит тихо,
Прошлым вечером меня
Похоронным покрывалом,
На кровати тисовой
А вокруг народ толпой.
Черпают ковшом из бочки
Тёмносинее вино
И с почтением подносят
(Но с отравою оно).
Из пустых колчанов сыплют
Крупный жемчуг на живот.
Упокойный хор поёт.
И меня уж обряжают,
Как для царских похорон.
А в ушах могильный звон
И уж нет конька над кровлей
В красном тереме моём.
Он стоит осиротелый,
Ветер бьёт его крылом.
Словно крышку забивают
Над моею головой.
Стук тревожный,
Ветра вой
С вечера вороньи стаи
На поречьи собрались.
И галдели до рассвета.
А с рассветом унеслись
К морю синему. Как будто
Собрались со всех сторон,
Для свершенья похорон.
Тризну справили и вон!»
И сказали бояре князю:
«То, князь, горе ум помутило!
То два сокола слетели
Вдаль из отчего гнезда.
(Знать уж слово не узда!)
Тайною была езда!
(Самовольно улетели!)
Доискаться захотели
Города Тмуторокани.
Вот и дорвали́сь брани!
(Хотелось напиться
Шлемом из Дона!)
А тех соколов поймали,
Крылья срезали слегка,
Цепью крепкою сковали
По рукам и по ногам.
Нынче, княже, горе нам.
В третий день настала темень!
Оба солнца среди дня
Закатились
И погасли два багряные столпа!
Вместе с ними закатились
Оба юных молодца,
Два прекрасных месяца
Князь Олег и Святослав,
Жизни даже не познав,
Чёрной теменью покрылись
И Каяла тоже скрылась,
Как накрылась темнотой.
Налетел звериный вой.
Половцы землею Русской,
Как гепардов стая,
Удержу не зная,
Гонят за добычей грабежи в обычай!
Цель одна грабёж да мщенье
(Смерть, пожары, разоренье)
И завидует живой
Тем, кто спит в земле сырой.
После, в степь ушли. И скрылись.
Будто в «море погрузились»,
Нашу радость оборвав,
Все кочевья взбунтовав.
(Угро-финов и литвинов
По набегам разбросав.)
Уж сменилась хула на хвалу.
Обернулась неволя на волю.
Тут и диво спустилось на землю
Это готские красные девы
Хороводные песни запели.
Закружились в неистовых плясках,
Брыжжут радостью яркие краски.
Русским золотом звенят.
И к отмщению манят.
Вспоминают время Буса,
Как пленили готы русов.
И зовут скорее ханов
Отомстить за Шарукана.
Нам же, княжеской дружине,
Боль покоя не даёт.
Грусть-тоска тугим арканом
Горло стиснула и жмёт.
Только беды да напасти.
Враг бесчинствует, а мы
Уж не ходим на пиры.
А ведь мы не чужеземцы!
На своей земле стоим!
От обиды нет покоя
Мы веселия хотим!»
И тогда убитый горем
Князь великий Святослав
Молвил слово золотое,
Со слезами. И сказал:
«О, сыны мои родные,
Игорь и ты, Всеволод!
Ну зачем вы своевольно,
Крадучись, ушли в поход.
Молодость тому виною,
Не сдержали свою прыть,
Стали острыми мечами
Землю половцев губить.
Славу думали добыть?
Но без чести одолели,
Там, вдали, в земле чужой.
И без чести кровь пролили
Острый меч да нрав крутой.
И сердца у вас из стали,
В буйстве битв закалены.
Что ж вы, дети, натворили?
Для моей-то седины!
А уже не вижу боле
Я черниговских полков,
Сокрушавших в чистом поле
Многочисленных врагов.
Где могуты и татраны?
Где шельбиры, топчаки?
Где ревуги и ольберы?
Где былинные полки?
Те бывало без оружья,
Без мечей и без щитов,
С засапожными ножами
Гнали прочь своих врагов,
Как звенела эта слава!
Что не вижу Ярослава,
Брата милого со мной?
Чтоб идти в смертельный бой!
Вы ж решили только сами
Доблесть в битве проявить.
И всю славу боевую
Безраздельно захватить.
А скажите, разве дивно
Старому помолодеть?
Когда сокол повзрослеет,
То ветрам высоко петь!
И врагам не одолеть
В битвах сильного.
И детям малым не осиротеть.
И гнезду не опустеть!
Корень зла в ином таится!
Возраст вовсе не при чём.
Зло вражда между князьями!
Каждый только о своём.
А князья-усобники, в деле не пособники!
Славу по ветру пустили.
Все добытое вничто!
А под Римами несчастье.
Враг лютует и никто
Не заступится по-братски.
И никто не защитит.
Меч кривой крушит и рубит,
И кругом земля горит.
В тяжких ранах князь Владимир.
Горе, слёзы и тоска.
Подломили сына Глеба
Вражьи копья в миг броска.
Жизнь на грани волоска.
Горе и печаль сыну Глебову!
Княже Всеволод великий!
Чтоб не мысленно тебе
Прилететь бы издалеча
Да отеческой земле
Послужить мечом умело,
По-сыновьи, ратным делом.
Не в желаньях, не в мечтах,
А на деле и в боях!
Ты ведь можешь даже Волгу
Веслами порасплескать.
Дон повычерпать шлемами.
У тебя такая рать!
Будь ты нынче вместе с нами,
Продавали б на торгах
Юных пленниц по ногате
Диво дивное в очах!
Да и пленник, не в цене,
Был бы лишь по резане.
Ты ведь можешь, князь-воитель,
Даже посуху стрелять
Копьеносцами лихими,
Глебовичами удалыми.
Нужно только пожелать!