Эй, ты, брат, причаливай вон туда, приказал мне самый рослый из них, тот, что сидел на носу.
Для большей убедительности он держал в руках огромный кухонный нож, настоящий мачете, и я вспомнил, откуда он его взял таким переворачивали рыбу на уличных жаровнях возле моста.
Я поднял руки, как бы соглашаясь, и мы дружно поплыли к берегу, однако Марта, сидя на веслах, благоразумно не спешила. Таджики причалили первыми и я жестом пригласил их помочь вытащить нос моей лодки на берег.
После этого мне снова пришлось истратить еще два патрона, привычным уже способом уложив на землю двух меднолицых братьев, оказавшихся ко мне ближе всех.
Затем я вышел из своей лодки и, переложив пистолет в левую руку, забрал тесак у третьего пирата, застывшего передо мной в мрачной сосредоточенности с поднятыми руками.
Я велел обоим уцелевшим таджикам вытащить тела соплеменников из воды и отойти от берега. Они выполнили приказ и теперь просто стояли и смотрели, как я привязываю их лодку к своей.
Мы отправились к Обезьяньему острову под аккомпанемент злобных басурманских проклятий, доносящихся с берега, но на самой воде нам всерьез ничего не угрожало вокруг, куда не глянь, ни лодок, ни катамаранов уже не было.
В полной тишине, нарушаемой лишь отдельными всполохами криков откуда-то из глубины острова, мы проплыли еще метров пятьсот.
Папа, а куда делись все остальные лодки? удивилась вдруг Лизка.
Я помолчал, размышляя, и первой ответила Марта:
Наверное, все потащили их к Неве, чтобы удрать отсюда. Я бы сделала именно так. Я и сейчас хочу это сделать.
Я увидел, как она тяжело дышит и сменил ее на веслах. Объяснять в десятый раз, почему мы не можем переплыть Неву, я не хотел она так и не поверила мне, что полицейские стреляют в лодки с людьми из боевого оружия по всему периметру Елагина острова.
Мы проплыли еще около километра, пока вокруг не стало абсолютно тихо.
Обезьяний остров темнел впереди плотной шеренгой огромных елей и я вдруг задумался о том, что же там едят эти несчастные обезьяны не шишки же, в самом деле.
Но скоро мне пришлось задуматься о другом. Прямо перед нами на воде стояли несколько огромных плакатов на металлических шестах, на них были нарисованы обезьяны и красовалась надпись: «Осторожно! Биологический эксперимент по выживанию приматов! Проход только по разрешению специалистов!».
Между шестами всюду, куда хватало обзора, была натянута металлическая сетка. Выглядело это ограждение безнадежно прочным, но потом я пригляделся и увидел, что с моей стороны сетка просто надета на крючки, приваренные к металлическим шестам.
Я подплыл к ближайшему шесту, отцепил прихваченную в трех местах сетку, отогнул ее и передал подержать Марте, после чего провел лодку в образовавшийся проход. Затем нацепил сетку обратно и направил лодку к берегу.
Помимо елей, остров густо зарос плотными кустами акаций или шиповника, поэтому я еще с полчаса кружил вокруг, пытаясь найти место для причаливания. Такое место нашлось и оно, похоже, было единственным в прогалине между кустами едва поместились обе наши посудины.
Я выбрался первым, помог Лизке и Марте, а потом мы втроем оттаскивали лодки как можно дальше от воды. Берег оказался пологим и нам удалось оттащить их метра на три.
Вот здесь мы и будем жить, сообщил я и Лизка радостно захлопала в ладоши:
Круто! А тут сокровища есть? А обезьяны где? Они ведь бананы едят, да? Папа, отбери, пожалуйста, у обезьян пару бананов, я уже есть хочу.
А для меня, любимый, отбери у кого-нибудь, пожалуйста, пару стаканчиков виски, ровно с той же интонацией попросила меня Марта, осторожно присаживаясь на борт плоскодонки.
Я ухмыльнулся, прошел мимо нее за кусты, сделав круг, и вернулся, торжественно держа в руках фляжку, которую достал из заднего кармана джинсов.
Я ухмыльнулся, прошел мимо нее за кусты, сделав круг, и вернулся, торжественно держа в руках фляжку, которую достал из заднего кармана джинсов.
Держи.
А мне?! Про меня ты забыл?! возмущенно завопила Лизка.
Я показал ей на корзинку:
Придется пока ограничиться тем, что мы взяли из дома.
Не хочу бутерброды, хочу бананов, надулась Лизка и села рядом с мамой.
Из леса вдруг метнулась крупная тень, накрыла корзинку и вместе с ней взлетела на ближайшую ель.
Твою мать! хором выругались мы с Мартой.
Шимпанзе сидел довольно низко и, ничуть не смущаясь нашего присутствия, с интересом перебирал содержимое корзинки.
Можешь его застрелить? спросила Лизка, гневно разглядывая наглую тварь.
Ты же не хотела есть, сварливо напомнила ей Марта.
Стрелять в шимпанзе и вообще ссориться с ними мы не будем. Обезьяний остров наше единственное убежище, объяснил я Лизке.
А чего они нашу еду воруют! возмущенно закричала дочка и стала прыгать под елкой, кривляясь и размахивая руками.
Обезьяна с готовностью приняла игру, спустившись на ветку вниз, а потом повисла ней, размахивая корзинкой прямо перед носом у Лизки.
Лизка, конечно, стала прыгать внизу пуще прежнего и даже попробовала вскарабкаться на елку, но неудачно.
Обезьяна совершенно по-человечески захихикала, наблюдая за потугами Лизки забрать корзинку. Потом она вернулась на верхнюю ветку, порылась в корзинке и швырнула оттуда пачку крекеров.