Но он гордится тем, что, живя в стране, которая дала миру Сергея Павловича Королёва, Юрия Алексеевича Гагарина, хоть немного, хоть одним пальцем, но всё же прикоснулся к чуду, имя которому советская космонавтика. И сделал это, как ни странно, живя на Крайнем Севере и работая в Аэрокосмогеологии, со старшим братом Ярославом.
А во сне он действительно летает. До сих пор. И ещё любит смотреть на звёздное небо особенно в горах, где звёзды крупные, как вишни и яркие, как уличные фонари.
Часть первая. Северный
Рассказ первый: Первая полевая работа
Представить Север без вертолётов и вездеходов невозможно. С них всё начиналось. На них доставляли первые грузы, с них выбирали места для будущих городов и посёлков, с них осваивались месторождения. Нередко они становились и домом для геологов и первопроходцев.
Но это, конечно, вездеходы. Вездеходов на Севере было два типа: тяжёлый ГТТ, в народе «гэт»; и лёгкий ГАЗ-71, «газушка». Вертолётам поставлено много памятников, вездеходам всего один, в Надыме.
Первая Юркина полевая работа напрямую оказалась связана с вездеходом. Так прямо, что прямее некуда.
Он приехал
Нет! Надо писать честно.
Он сбежал на Север от своих женщин в 90-м, внедрять вместе с братом новый геофизический метод подповерхностную радиолокацию. Этот метод позволял оценить структуру верхних слоёв земной поверхности на глубину в пару десятков метров. Специальность у Юрки была подходящая радиоинженер. Но ни в инженерной геологии, ни в аэрокосмогеологии он, конечно, был «ни бум-бум». Однако, как говорят: «глаза боятся руки делают»: человек может всему научиться.
Основными потребителями информации о строении земной поверхности на Севере являлись строители, автодорожники, экологи и сейсморазведчики. Последние предлагали самый большой объём работ, для них всё выполнялось почти в реальном времени.
Как раз к приезду Юрки поспели первые опыты промышленной эксплуатации подповерхностной радиолокации в сейсморазведке. К этой работе Славка (Ярослав) Серов и уже упомянутый Колька Колганов сделали из многослойной фанеры здоровенную антенную систему сани. Ширина у них была такая, что полозья укладывались в колею вездехода. Предполагалось, что транспортировать её будут «гэт» или «газушка». Система задумывалась гибкой под нагрузкой должна была гнуться и извиваться. Ярослав, как выпускник авиационного института, считал, что основа прочности авиации в гибкости. И, исходя из этой аксиомы, крепил все важные узлы саней резинкой от трусов.
Нет, в целом антенная система, получилась серьёзная и заслуживала всяческого уважения Там одних шурупов и эпоксидки ушло килограмма по два. А сколько пошло на неё мыслей А сколько «огненной воды» у-у-у-у!
С такой халабудой они втроём Славка, Колька и Юрка выехали в расположение четырнадцатой сейсмопартии Тюменской геофизической экспедиции. Основной их задачей стала выдача рекомендаций по глубине закладки тротиловых шашек. Сейсморазведка тогда была только взрывная. Рекомендации выдавались на основе данных лоцирования сейсмопрофилей, каждый из которых доходил до десятка километров в длину.
Работа была рассчитана на пару недель. Жили в вагончике.
Заметим: Юрка на полевые работы попал в первый раз. До этого весь его опыт полевика складывался из житья на Волге в палатке летом, лыжных прогулок на полдня в самарской деревне и книжек Санина про Антарктиду.
Конечно, его экипировали: унты, тёплые штаны, водолазный свитер, полушубок, рукавицы. Ушанка своя. Всё чин-чинарём. Хотя для Юрки такая одежда была внове, особенно унты до этого он их видел только в кино про полярных лётчиков. Ну и погода его удивила: конец марта, а за бортом минус двадцать пять!
Так как Юрка только приехал и ничегошеньки не умел, ему поручили самую простую, но ответственную работу. Он сидел в багажнике «гэта», отдельно от остального «экипажа» Славки, Кольки и механика-водителя с регистратором в руках и следил за его работой. Багажник был холодный, загружали Юрку туда во всём обмундировании, вручали регистратор и закрывали тентом, после чего он ничего за бортом уже не видел. Да и смотреть во время езды особо не на что. Вездеход на ходу поднимал облако снежной пыли, которая, кстати говоря, набивалась во все дыры, после прохождения профиля Юрку откапывали лопатой. Вот, такая у него теперь была творческая работа!
Лоцировали обычно часов по пять. Потом приезжали. Ели готовили сами. Выводили данные с регистратора. Общались с главным геологом партии, выдавали рекомендации, намечали план работы на следующий день. Ужинали и ложились спать.
Представляете, ещё вчера Юрий Серов в чистенькой и наглаженной троечке ходил по тёплым этажам второго корпуса родного авиационного института, его окружали интеллигентные люди, красивые и умные девочки, профессора и доценты интересовались его мнением и сам он уже потихоньку собирал материал для диссертации. А теперь? А теперь рядом с ним дикие и грязные сейсмики, соляра, громыхающий вездеход, обмороженные уши, заусенцы на руках и его никому на хрен ненужное мнение: ибо он ничего не знает и не понимает. Куда интереснее выслушать рассказ пьяного буровика, который разбуривает профили под закладку зарядов. Такая метаморфоза. Но «Бачили очі, що купували!»