На улице уже стемнело, до отбоя еще целый час, мне очень хочется рассказать дядюшке о таинственной белой птице из-за стены, но я почему-то медлю. Сестра замечает мое волнение и дергает за руку.
Скажи ему о голубе, шепчет она.
Я нервно сглатываю и кладу руку в карман платья, где лежит перышко. Сердце готово вырваться из груди, моя нервозность доходит до предела. Чувствую, как темнеет в глазах, пульс отдается в ушах. Я должна это сделать. Олдос, Виктор, Эль и я сидим за круглым столом в центре стеклянной комнаты. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь разглядеть, чем заняты соседи, и с облегчением замечаю, что на нас никто не смотрит. Все заняты своими делами, и не обращают никакого внимания на детей, пришедших в гости к старому члену городского Совета.
Олдос замечает мое странное поведение, открывает рот, чтобы что-то спросить, но я не даю ему этого сделать, и обрушиваю на него свой неожиданный вопрос. Он и для меня оказывается неожиданным.
За стеной есть жизнь? выпаливаю я, и все взгляды моментально устремляются на меня.
Я сказала это тихо, довольно тихо, чтобы быть уверенной, что никто из соседей меня не услышал. В наших прозрачных квартирах неплохая слышимость. По ночам до меня нередко доносится храп соседа с первого этажа. Но разобрать отчетливо слова можно, только если громко прокричать их.
Ария, удивленно хлопает глазами Олдос. Я замечаю, как наморщился его лоб. Он инстинктивно окидывает взглядом комнаты соседей. Думаю, он тоже не хочет, чтобы этот разговор стал доступен общественности. Конечно же нет, с чего ты взяла?
В этот самый момент подозрения о вселенском заговоре окончательно и бесповоротно поселяются в моей душе. Дядюшка Олдос заметно нервничает: его рука подрагивает, когда он поднимает стакан с ароматным кипятком. Он делает несколько долгих глотков, не сводя с меня глаз, словно обдумывает свой следующий ответ. Пальцы второй руки отбивают мерный ритм по поверхности стола. Когда он это замечает, то прячет свою руку. В моей крови бурлит адреналин.
Голубь, хриплю я, затем прочищаю горло и повторяю. Я видела белого голубя.
Эль кивает, глядя на Виктора с гордостью. Она тоже его видела. Глаза Олдоса округляются еще больше.
Но это невозможно, шепчет он. Тебе просто показалось. Все птицы и звери давным-давно вымерли.
Вынимаю из кармана руку, сжатую в кулак, и кладу на стол. Бросаю беглый взгляд на соседей, убеждаюсь, что они по-прежнему увлечены собой, и разжимаю ладонь. Белое перышко, слегка потрепанное от моих тереблений, предстает перед глазами Олдоса и Виктора. От неожиданности наш старый сосед хватается за сердце и ахает.
Спрячь, шепчет он на одном дыхании.
Кладу перо на стол и накрываю его салфеткой, но его кончик все еще выглядывает из-под нее, сообщая нам о том, что оно реально.
Где ты его нашла? взволнованно спрашивает Олдос.
У стены, отвечаю я.
Ты приближалась к ней?
Я киваю. Ожидаю услышать гневные назидания в свой адрес, но Олдос почему-то смеется. Теперь наши удивленны взгляды устремляются на него.
Ты трогала виноградник? спрашивает он, все еще улыбаясь.
Нет, но я трогала птицу, которая запуталась в лианах. Почему яд не убил ее? Он ведь мог перейти на мою кожу с ее перьев?
Мог перейти, а мог и не перейти, таинственно произносит Олдос. Расскажи мне подробнее о голубе.
В воспоминаниях я вновь возвращаюсь к виноградной стене, к подозрительному шороху в лианах и неожиданному открытию. Вспоминаю свои чувства и эмоции, которые испытала в момент встречи с голубем. Старый сосед выслушивает меня очень внимательно, улыбка исчезает с его лица, когда я говорю о том, как птица взмыла вверх и скрылась за стеной.
Так откуда он мог взяться? спрашиваю я, окончив рассказ. Олдос, вы ведь знаете другую правду, да?
Мои слова задевают дядюшку, и он устало закрывает глаза.
Почему вы молчите? продолжаю я допытываться. Если есть что-то еще, расскажите нам. Умоляю.
Глаза Виктора бегают между мной и Олдосом, по его лицу я вижу, что он никак не поймет, что здесь происходит. У Эль вид более спокойный, но весьма любопытный. Она была свидетелем тех событий у стены, и сейчас, как и я, желала услышать откровения нашего старого друга и учителя. Олдос открыл глаза. Он смотрит на меня и молчит. Чувствуется, что внутри он борется с собой. Он явно знает больше, чем мы, но почему-то не торопится рассказывать.
Вероятно некоторые виды птиц, а, возможно, и животных, возродились, говорит он задумчиво.
Но как это могло произойти, если после войны все живое было стерто с лица земли?
Не знаю, он пожимает плечами и отводит взгляд.
Значит, погибли не все особи? продолжаю я. И где-то там за стеной, возможно, есть и другие люди?
Нет никаких людей кроме нас, резко говорит Олдос. От его грубого голоса мы с Эль вздрагиваем. Стеклянный город единственное живое место на планете.
Но почему вы в этом так уверены? не унимаюсь я. И если за стеной нет жизни, если за ней нет вообще ничего, почему по ее периметру круглосуточно дежурят охранники? От кого они нас защищают? Или от чего? С рождения нам твердят, что другого мира нет, что не существует больше ничего, кроме Стекляшки. Но откуда ни возьмись, вдруг прилетает голубь, мифическое создание из прошлого, уничтоженное чуть больше века назад вместе с остальным миром. А было ли оно вообще? Ах да, было! Вот же подтверждение!