Гость: Дак в рассказ без преукрас
Хуже верится как раз!
Кульбач: А, когда враньём оформишь,
Всё за милу душу скормишь?
Гость: Дак у баб свои сужденья.
Кульбач: А моя притом с рожденья
Любопытна сверх предела:
До всего паршивке дело,
Дабы было что судить
«Городушки возводить»!
Чтоб она весь день икала!
Гость: И моя не ускакала
От твоей и от других.
Нет у них речей благих.
Кульбач: Тарахтелки-таратайки!
Не сыскать от них утайки!
Брешут так куды с добром!
«Громыхать пустым ведром»
Перво дело у судар.
Новость им, как скапидар,
Добавляет резвой прыти.
А утопнуть и в корыте
Можно, если ты слабак.
Плюй, сынок, на тех собак,
Коль не можешь врезать в харю.
Хошь, я сам свою ударю?
Костылишком приласкаю
Аль за космы оттаскаю!
Думаешь, что хвастовство!
Нет, пора мне во вдовство!
Однако, когда к Кульбачам заявился Дробогор, чтобы как следует разобраться с главной сплетницей Посада, дед малость струхнул и в то же время порадовался, что самой бабки в это время не оказалось дома. Как уже упоминалось, отказавшийся от женитьбы, а следом внезапно утопший жених дочери Дробогора Вассианы, натолкнул посадцев на мысль, что это трагическое обстоятельство могло произойти при непосредственном участии оскорблённого родителя. Поэтому Дробогора побаивались, и даже категорически не верящий в подобную чушь Кульбач поначалу оробел. Выслушав претензии Дробогора, дед разразился гневной речью.
Кульбач: Вот паскуда, тараторка!
Понеслась хлестать касторка
Подолы не отстирать!
Хошь старуху покарать?
Скоко душенька желает!
Если гнев в тебе пылает,
Ты не просто обвиняй:
Дай старухе нагоняй!
Дробогор: Я желал бы объясниться.
Кульбач: Объяснялась бы синица,
Почему зерно склевала.
Потому что не зевала!
Сам с ней маюсь сколь годов!
Клятый был на сто рядов.
А тебе терпеть к чему?
Отхайдакай ту куму!
Коль умишком куцая,
Значит, экзекуция!
Нешто не заслуженно,
Если обнаружено
Преступленье, как навет,
Да с оглаской в целый свет?
Дробогор: Да, у сплетен во́стры когти.
Это ж как ворота в дёгте!
Кульбач: Эх, скорей бы появилась!
У меня аж сердце взвилось,
Застучало, прям зашлось,
Лютым гневом налилось!
Я её засуну в дёготь!
Почему зерно склевала.
Потому что не зевала!
Сам с ней маюсь сколь годов!
Клятый был на сто рядов.
А тебе терпеть к чему?
Отхайдакай ту куму!
Коль умишком куцая,
Значит, экзекуция!
Нешто не заслуженно,
Если обнаружено
Преступленье, как навет,
Да с оглаской в целый свет?
Дробогор: Да, у сплетен во́стры когти.
Это ж как ворота в дёгте!
Кульбач: Эх, скорей бы появилась!
У меня аж сердце взвилось,
Застучало, прям зашлось,
Лютым гневом налилось!
Я её засуну в дёготь!
Как посмела деву трогать
Подлым мерзким языком?
Отодрать его песком!
Нет, подумай, вот поганка!
Врёт, как дышит, интриганка!
Кипя от возмущения и продолжая извергать обличительные речи, Кульбач молил Всевышнего, чтобы тот пощадил его старуху, подвернув какую-нибудь помеху и подольше задержал у подруг.
Кульбач: Сыне мой, в любом дому
Всяких бед по закрому.
В кажном тереме и хате
Наберётся по лопате.
Бабы здесь парадом правят:
Всё нароют, сверх добавят,
Свив глупцов и мудрецов.
Не связать потом концов!
Дробогор: Эти сплетни чистый яд!
Весь Посад имя́ объят!
Кульбач: Просто изумительно!
Как они стремительно
С пустяка рождаются,
Тут же расплождаются.
И Посад как зачумлённый,
Сам себе же удивлённый.
Признаюсь тебе, моя
Найпервейшая змея!
Бабке сплетничать за сласть!
Сдай в участок, чтобы власть
Под арест хоть заключила.
Пусть «поправку» б получила!
Я от бабки вне себя!
Та, по свету дурь трубя,
Испозорила вконец.
И глашатай, и гонец!
До чего ж дурная птица!
Всё летает, суетится,
Клюв держа наизготовке.
Вести сыплются к плутовке,
А как нечего клевать,
Можно слухи создавать!
Ну а чё, на голом месте
Буйным цветом лезут вести,
Да кустистые, рясные
Прям былины записные!
Ведь ни разу за навет
Не пришлось держать ответ.
Хоть когда-то бы прижали,
В каталажке подержали
Да судом бы осудили.
Где уж там! Освободили
От ответственности баб.
Против них закон наш слаб!
Я буквально негодую.
Сам паршивку отмордую!
Ну, попляшет у меня,
Как я всыплю ей ремня!
Дробогор с сомнением посмотрел на тщедушного старичка. Он не меньше других был наслышан о ссорах Кульбачей, но говорилось как раз-таки о бабкиных расправах. Кипя праведным гневом, исторгая страстные монологи, дед суетливо накрывал на стол, разумно полагая, что такой нелёгкий разговор сподручнее вести под стопочку.
Кульбач: Ты, сынок, не сумлевайся.
Проходи, не разувайся.
Вместе бабку подождём
Да допрос ей проведём.
Приговор вслед огласим.
Можа душу оросим,
Чтоб она не так кипела?
Во, картошечка поспела!
Гля, капустка да с хренком!
Наливаем с бугорком!
Будет здесь у нас засада.
Это бедствие Посада
Вскорости домой причалит.
После первой стопки, Кульбач решил разжалобить суровую душу Дробогора, пожаловавшись на свою нелёгкую долю.
Кульбач: Что, сынок меня печалит?
Что моя всех баламутит.
Дак такого понакрутит,
Что не знашь куды деваться!
Чё в чужую жисть соваться?
В семьях всякое бывает:
Там хозяин выпивает,
Там хозяйка распустёха,
Тот дурак, а та тетёха.
Ну и ладно! Что с того,
Где, когда и у кого?
И кому какое дело?
И кого это задело?
И твово ль это ума?
Своего не зрит дерьма,