Президент Прессинг уже не в силах был остановить неукротимый бег разбушевавшейся стихии и сам беспорядочно барахтался в волнах захлестнувшего его мутного потока. Он не был глупым человеком, а посему, поняв глубинную суть происходящего, положился на волю собственной роковой судьбы.
Его более не интересовало тяжёлое положение угнетённой народной массы. Бесконечные застолья выработали в нём пагубную привычку к неумеренности и излишествам.
Непоследовательность в совершаемых поступках, непредсказуемость действий и чрезмерная заносчивость скоро отвратили от него даже недавних верных соратников и единомышленников. Президент погряз в пучине собственной безысходности. Кроме пышных застолий у него сохранилась с юношеских лет тяга к праздному перекатыванию шариков.
Президент Прессинг уже не в силах был остановить неукротимый бег разбушевавшейся стихии и сам беспорядочно барахтался в волнах захлестнувшего его мутного потока. Он не был глупым человеком, а посему, поняв глубинную суть происходящего, положился на волю собственной роковой судьбы.
Его более не интересовало тяжёлое положение угнетённой народной массы. Бесконечные застолья выработали в нём пагубную привычку к неумеренности и излишествам.
Непоследовательность в совершаемых поступках, непредсказуемость действий и чрезмерная заносчивость скоро отвратили от него даже недавних верных соратников и единомышленников. Президент погряз в пучине собственной безысходности. Кроме пышных застолий у него сохранилась с юношеских лет тяга к праздному перекатыванию шариков.
Из его рабочего кабинета вела потайная дверь в закрытое помещение, где располагался просторный корт для перекатывания разноцветных шариков. Эти шарики господин Прессинг заказывал у лучших мастеров Ганновера и Чикаго. Хрупкую продукцию с большими предосторожностями специальным самолётом доставляли привередливому заказчику. И несмотря на то, что народ терпел крайне бедственное положение, венценосный любитель игры в перекатывание шариков щедро оплачивал из государственной казны все расходы по удовлетворению собственной прихоти.
Что, разве не могу я себе позволить маленькую человеческую слабость? искренне недоумевал президент, задаваясь не раз подобным вопросом. И тут же с металлическими нотками в голосе отвечал себе:
Пока я здесь президент и неотъемлемо моё право единолично решать что является приоритетом в государственной политике!
Перед обнищавшим народом он рассыпался в звонких комплиментах. Но слова его неизменно воспринимались как пустой звук ничего не стоящей мелкой разменной монеты, имевшей хождение в дореформенном прошлом.
В последнее время даже любимая игра почему-то не доставляла г-ну Прессингу необходимого удовлетворения. Льстиво подыгрывающее окружение не пробуждало присущего игре азарта.
Премьер-министр кроме им самим придуманной игры на газопроводных трубах не увлекался больше ничем. В этом он достиг степени виртуозного совершенства и за каждую свою вариацию в игре получал баснословные аплодисменты. Разве ж он станет разменивать драгоценное время на пустое и бесперспективное занятие по перекатыванию каких-то там президентских шариков?
Есть ещё постоянно путающиеся под ногами шёлковыми своими шлейфами расфранчённые придворные фрейлины. Но они больше всего увлечены разговорами об эффективном похудании и последних достижениях в области мировой диетологии.
Господин президент наоборот не стремился к сбрасыванию собственного веса, ибо ему доложили о перевешивании левой чаши на весах общественного мнения. Поэтому хотя бы прибавлением общей массы тела он стремился погасить колебания весов и перетянуть их в выгодное для себя положение.
Ему было противопоказано загружать функциональную деятельность коры головного мозга излишними хлопотами о несущественном и весьма исполнительный в заздравной области пациент строго следовал предписанным медицинским рекомендациям и методикам, а также, установленному режиму.
Он являлся государственным символом, а посему расточительствовать собственной персоной по личному своему разумению не имел права.
* * *
Люблю, когда хрустальным утром
в сиянье розовой зари
на завихряющихся кУдрях
небес
звезда ещё горит,
когда клубящимся туманом
снисходит божья благодать
и,
колобком представ румяным,
лучами станет щекотать
мне лик восторженный
Ярило,
несущий в мир тепло и свет.
В сей миг душа легко парила
среди неведомых планет.
Некогда Федя работал провизором в фармацевтической фирме. Он обитал среди эфирных испарений, лекарственных благовоний и засушенных цветочных сборов. Неизменным путеводителем в окружающем море действительности ему надёжно служил испытанный метрический прибор аптечные весы. Провизор столь досконально изучил все тонкости работы прибора, что, связав их с сутью происходящих вещей, вывел единую космическую величину производную разума Демиурга. С тех пор металлические чашечки своим положением в пространстве беспристрастно отражали имманентное состояние предмета суждений.
Пришелец Федя признал, что ему давно наскучило витать в ограниченном пространстве фармацевтической лаборатории и он решил навсегда покинуть её. Вырвавшись на оперативный простор, Федя принялся неустанно замерять степень здравого смысла в суждениях встречающихся прохожих.