Возможности и границы Новосибирска уже, чем пределы творческих амбиций. Актеры стремятся в Москву вне зависимости от того, достигли они своего потолка здесь или только начинают путь. Нужду, бездомность, неизвестность, душевную ломку на чужбине нужно перетерпеть, и случится, как ты захочешь. Плеяда краснофакельцев разных поколений и разных возможностей оставила Новосибирск ради карьеры в Москве: Анатолий Солоницын, Евгений Матвеев, Андрей Болтнев, Вячеслав Росс, Лидия Байрашевская, Виталий Коваленко, Максим Битюков, Алексей Маклаков, Сергей Щипицын, Антон Коломеец, Сергей Пиоро, Елена Головизина, Евгения Туркова etc. Каждый с той или иной степенью сопротивления утвердился на новом месте, будь то большая сцена или сериальный конвейер. У кого-то жизнь удалась: снимаются во всём подряд, теряют штучность, идут в расход, впрягаются в ремесло, увеличивают стоимость съемочного дня, мало спят, имеют виллу в Испании Диву даешься, как главные титаны н-ской сцены до сих пор еще здесь.
Краснофакелец Владлен Бирюков был первым маститым партнером первокурсника Лемешонка. Вот повезло же мне, думал Лем тогда, и как бы не опозориться. Хотя выход-то был всего на минуту. В спектакле «Венецианские близнецы» студент-первокурсник так переволновался, что себя не помнил, не то что реплику, был ослеплен светом рампы и потерял ориентацию в пространстве. Владлен Егорович подавал какие-то знаки, а потом подбадривал за кулисами. Он был самым знаменитым новосибирским актером 80-х начала нулевых. Таким его сделало кино, в его фильмографии 14 картин, а самым главным в его биографии стал многосерийный фильм «Вечный зов», где он сыграл Алейникова.
Благодаря звездной роли на Владлена Егорыча глазели на улицах, норовили бесплатно отпустить продукты на рынке, на его спектакли ломилась разномастная публика, можно было уже не напрягаться, спокойно почивать на лаврах. Что он, в общем-то, и делал. Личность яркая, независимая, своевольная, он мог позволить себе то, о чем рядовые коллеги и помыслить не смели: отказаться от роли, озвучить свои претензии, потребовать повышения зарплаты, поскандалить с режиссером, поставить на место директора. Он ничего не боялся, ни от кого не зависел, никому не подчинялся. С трудом вспоминаются его работы на сцене, за исключением трех-четырех самых значительных. А кино кино да. Вся страна знает его благодаря кино.
Благодаря звездной роли на Владлена Егорыча глазели на улицах, норовили бесплатно отпустить продукты на рынке, на его спектакли ломилась разномастная публика, можно было уже не напрягаться, спокойно почивать на лаврах. Что он, в общем-то, и делал. Личность яркая, независимая, своевольная, он мог позволить себе то, о чем рядовые коллеги и помыслить не смели: отказаться от роли, озвучить свои претензии, потребовать повышения зарплаты, поскандалить с режиссером, поставить на место директора. Он ничего не боялся, ни от кого не зависел, никому не подчинялся. С трудом вспоминаются его работы на сцене, за исключением трех-четырех самых значительных. А кино кино да. Вся страна знает его благодаря кино.
Журналисты спрашивали Бирюкова, был ли соблазн остаться в Москве. Он стабильно отвечал, что у него деревенские корни, его родное село Никоново, он сибиряк по натуре, его не прельщают всякие там столицы. А может, чувствовал, да сам себе не желал признаться, что Москва потребовала бы от него иных усилий, что там бы пришлось ежедневно самоутверждаться, каждый раз доказывать свою цену. Он, обвешанный премиями, орденами и медалями, там был бы один из тысячи, а здесь единственный, первый среди первых. Медные трубы опасная вещь
Анатолий Узденский тоже не собирался никуда уезжать, но пришлось. Уроженец Павлодара, он обрел вторую родину в Новосибирске, где окончил театральное училище. Всю жизнь, точнее, 22 года, прослужил в театре «Старый дом», получил квартиру неподалеку от работы, а также звания заслуженного и народного артиста России. Завоевал признание и славу: публика ходила на Узденского, а поставленный им «Семейный портрет с посторонним» собирал аншлаги целое десятилетие. От поклонниц отбоя не было, он их ценил, но умел держать дистанцию, сохраняя иллюзию доверительных отношений.
На поприще режиссуры ступил уверенно, делал простые и внятные спектакли. Московский театральный критик Владимир Оренов увлекся этим же занятием. Свой первый спектакль он тоже поставил в этом театре. И началась взаимная любовь Оренова и «Старого дома», вплоть до приглашения возглавить труппу. Народный артист и художественный руководитель были невысокого мнения о спектаклях друг друга. Двум лидерам на одной площадке было тесно. И тогда кумир всея поколений не побоялся в 50 лет круто изменить жизнь. Он умел принимать решения. Накрыл поляну, душевно распрощался с коллегами: «Отдохнете тут без меня». Лем пожал ему руку: «Не сомневаюсь, у тебя получится».
Уехал в Питер. В Питере не получилось. Уехал в Москву. В Москве получилось. Но каждый раз, приезжая в Новосибирск, говорит, что хочет вернуться, потому что только здесь его дом.
У каждого свои мотивы и свой масштаб. В 1975-м, получив диплом, Лем слегка огорчился, что надежда на Москву мелькнула и тут же пропала, и он сам тому виной. Тот эпизод затерялся в глубокой юности. Новосибирск навсегда пригвоздил его к этой земле, и каким бы жестким и бездушным ни казался этот город, он у него будет один.