Самый подходящий для бенефиса спектакль «Маскарад», он и заявлен в афишу на 27 февраля. Красивая, эффектная, собирающая полные залы постановка знаменита закаленным в боях дуэтом Владимир Лемешонок-Игорь Белозёров. Сюжет Казарина и Арбенина перекликается с их личными историями, давней дружбой и конфронтацией, партнерством и соперничеством, общими тропами и разными мировоззренческими позициями. Но жизнь ведь подлая штука. Именно сейчас Москва забрала Белаза в жюри «Золотой маски», и Арбенина будет играть не он. Кстати, Владимир Лемешонок работал членом жюри в той же «Маске» лет восемь тому назад, им будет что обсудить.
Юбилейный вечер перенесен на 3 марта, а это значит еще неделя сплошной нервотрепки. Отвечать на звонки, давать интервью, составлять политически корректный список приглашенных, и всё равно не получится позвать всех, кто считает, что должен получить приглашение в первую очередь. Наверняка, как бывает после премьеры, при встрече на тебя посмотрят с укоризной, покачают головой, намекнут: я к тебе со всей душой, а ты! И ведь не будешь объяснять, что сделать приглашение всё равно что прыгнуть с обрыва в холодную воду. Переступить через свои вечные комплексы, через непреходящее ощущение никомуненужности, через липкий страх провала Но начальство требует список гостей! Разобраться с официозом поможет супруга Ирина Георгиевна, а вообще скорее бы всё закончилось. Будни оно как-то спокойнее, а в праздники вечно от тебя чего-то ждут и ничего не получают.
Каждый день он ходит по этому маршруту: отрезок улицы Димитрова вдоль административных зданий, промежуток между кукольным театром и Коброй, переход через проезжую часть улицы Ленина к колоннам сияющего дворца, над которым нависла туша сбербанка. Виток по улице Революции, неприметный служебный вход с низким козырьком. Темнеет рано. Ветер лезет за воротник. Крыльцо покрыто льдом.
Когда-то на вахте сидела уютная гардеробщица с вишневыми глазами. Принимая его тужурку, вся сияла, спрашивала, как погода, метет небось, метет по всей земле, во все пределы? Давно уже гардероб на вахте упразднен, и непроницаемый охранник в черной униформе кивает в ответ на приветствие. Навстречу по коридору выбегает отбившийся от родителей шустрый отпрыск, чуть ли не врезается тебе в живот, и удивляешься, что вроде еще вчера малыша привозили сюда в коляске, и он упоенно чмокал пустышкой. Сын Женя тоже шастал по этим закоулкам, тоже врезался, и вот вымахал в театрального художника
Как там у Тургенева, думал он, поднимаясь на второй этаж в свою гримерку. Играйте, веселитесь, растите, молодые силы, жизнь у вас впереди. А мне остается отдать вам последний поклон сказать: «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!».
Но он еще сыграет «Маскарад», еще сыграет эту историю жестокого и бессмысленного успеха. Сейчас одевальщица принесет пальто с каракулевым воротником и цилиндр с тростью, которые весьма к лицу Афанасию Палычу Казарину, этому респектабельному господину с фальшивым сердцем. Гримерка Владимира Лемешонка ближайшая к сцене. Всего несколько шагов отделяет от пространства, где время течет по-другому. И раньше, будучи начинающим артистом, и теперь, в образе мастера с сорокалетним стажем, он робеет, переступая эту черту. Миг перехода из темноты кулис на освещенную сцену самый летучий, неуловимый, непознаваемый, от этого мгновения зависит, как он сыграет сегодня спектакль, в каком состоянии уйдет домой объятый презрением к себе или в перемирии с собственной персоной хотя бы ненадолго.
Казалось бы, теперь уже и не надо никаких усилий, чтобы заявлять о себе. Его называют одним из лучших актеров российской провинции, хотя можно назвать и лучшим. Настоящее якобы наполнено определенным весом и позволяет остановиться, успокоиться, делиться опытом с молодняком. Его ученица Евгения Туркова, первая исполнительница роли Нины в «Маскараде», уехала работать в Москву, и вот адресовала юбиляру 15-минутный телефонный монолог о значении учителя в своей жизни А тот опять задался риторическим вопросом: что я могу им передать, кроме бесконечных сомнений и разочарований в самом себе?
Гоголь попал в точку, которая мерцает холодным светом где-то в недостижимой вышине: «Что есть жизнь? Это разрушение мечты действительностью». Не бывает так, как мечталось, даже если мечты сбываются. Сбывшаяся мечта отличается от мечты бесплотной так же, как явь от алкогольной эйфории. «Настоящее это сомнения и надежды, что по-прежнему мечутся и скандалят где-то в гулких лабиринтах души», писал Лем полжизни назад, в пору буйного расцвета таланта и бешеной популярности, кудрявой гривы и пышных усов, любовного сумасшествия женщин и тихой зависти коллег. Писал, «сидя у берега жизни на венском стуле и попивая вино личных чувств».
Нынешнее настоящее это больничная палата для надежд-доходяг, которым больше не с чем и незачем скандалить, ибо они умирают. И умирают последними. «Будущее я весь им набит, как мягкая игрушка ватой, писал он тогда. Отними у меня будущее и большой, зеленый, ушастый лягушонок, как звали меня в детстве, превратится в тряпку. Зачем же все это, если не наступит завтра, где я извлеку из себя звук, который сам назову безупречно чистым?».