Она была атипичной матерью Могла сказать: «Какой же ты у меня некрасивый». Потом ей стало возвращаться сторицей. Я, выросший в атмосфере родительских скандалов, обрушивал на нее упреки, претензии, требования Кричал, обличал, доводил до слез. Сейчас понимаю, что нельзя было этого делать, напрасно я обижал ее, но тогда считал, что она сама взрастила во мне эту беспощадность, и к себе, и к другим.
Февраль 2016 г.
Вова Лемешонок с мамой. 1964 год. Фото из семейного архива.
В этой семье всё было наотмашь, на нервах, на конфликте. Хлопали дверьми, орали, молчали, расходились, сходились, страдали бессонницей, постоянно доказывали свою правоту и свою правду. Ревностно следили за творчеством друг друга, в неудачах утешительных призов не раздавали, уважали чужое мнение, умели выслушать и принять другую точку зрения, встать на позицию другого, не забывая про свою. И бывало, точный совет, данный вовремя, был ценнее скупой похвалы.
И Евгений, и Володя из той породы артистов, которым все дается большим трудом, рассказывала Марина Ильинична, уже будучи на пенсии, стройная, подтянутая, с утонченными чертами лица и пристальным взглядом. Они проделывали над собой гигантскую работу. Постепенно набирали и вдруг вспышка таланта! Володе потребовалось очень много времени, чтобы количество сыгранных ролей перешло в качество. И еще он говорит: я играю на сцене потому, что больше ничего не умею. Но я-то знаю умеет. Из него мог бы получиться неплохой журналист, писатель, художник. А какие он стихи пишет! Его однокурсник и друг Толя Узденский в своей книжке «Как записывают в артисты» писал: поначалу думали, что в театральное училище Владимир Лемешонок, Лем, как они его прозвали, поступил по блату. А позже убедились, что он умнее, интеллектуальнее, начитаннее многих
С возрастом ей всё отчетливее стало казаться, что время ее уходит. Она теряет остроту пера, а сын состоялся гораздо успешнее и в актерстве, и в писательстве. Все его опубликованные тексты, как и статьи о нем, Марина Ильинична методично отслеживала, аккуратно подписывала дату, очерчивала красным стержнем посвященные ему абзацы, листок к листку складывала в личный архив большую картонную папку с дерматиновым корешком. С каждым годом папка становилась всё объемней. Папка раздувалась от важности. Сам бы он ничего подобного делать не стал.
Настало время, когда ей осталось только вспоминать. Видеть сына на сцене она больше не имела возможности. У нее вообще никаких возможностей не осталось. Теперь они встречались только дома, Лем ухаживал за матерью сам, Женя помогал. Марина Ильинична, после инсульта прикованная к постели, не утратила потребности в чтении. Держала перед собой на вытянутой руке книгу, и особых трудов ей стоило переворачивать страницы. До последнего дня она сохраняла ясность ума, тем трагичнее было ее затянувшееся прощание с утратившей хоть какой-то смысл жизнью.
Не умея избавить родного человека от пытки, наиболее остро ощущаешь свое тотальное безверие. Сентенции типа «бог тебя любит» сомнительны. Земной разум неспособен постичь, для чего дано это испытание. Ладно, оно дано тебе допустим, для усиления человекости. Но для чего это испытание беспомощному старику, который не может себя защитить и уже ничего не сможет изменить, ответить невозможно. Медленное унизительное умирание исчерпывающее доказательство ничтожности человека как вида. Облегчение от того, что отмучились оба одна из уродливых гримас Судьбы. Единственный способ спасения ближнего показал кинорежиссер Михаэль Ханеке в шедевре «Любовь», но это нам не по силам.
Пережив смерть матери, а затем отца, Лем прогнозирует: «Ужасно боюсь, что и мне уготовано медленное угасание. От родителей я, скорее всего, унаследую еще и мучительную старость».
5. Инопланетное чудовище
Монолог главного героя. Про жизнь и смерть
Я был в прекрасном месте, где меня не было, и вот меня извлекли оттуда и поместили туда, где я есть. Я не хотел рождаться, маме сделали кесарево сечение. У меня всегда было ощущение насильственности моего появления на свет. С первого писка началось сплошное насилие. Жизнь гнет. И существительное, и глагол. Высшей мерой для меня стал приговор к жизни.
Март 2016 г.
Март 2016 г.
1960 год. Фото из семейного архива.
Есть подозрение, что он родился в рубашке. Еще бы судьба определила ему место в уникальной семье, обеспечив все условия для интеллектуального развития, свободы самовыражения, формирования актерской индивидуальности. Одарила благородным обликом, аристократической худобой, голосом необыкновенного тембра. Не говоря уже об ослепительном таланте, помноженном на одержимость актерским трудом. Но он с остервенением рванул рубашку, превратил ее в рубище. Нагородил на ровной дороге преград, накопал ям. Пустился в путь спотыкаясь и падая, чтобы, отталкиваясь от колдобин и кочек, взлетать ввысь.
То, что самая большая его проблема он сам, Лем сообразил еще в колыбели. Его память с самого начала была специально устроена для собирания негативных впечатлений. Таково одно из самых первых воспоминаний детства. Малыш, закутанный в шубу и шаль, выкатился из подъезда в зимний двор, раскинул ручонки, радостно бросился навстречу первому встречному. Им оказался хулиганистый пацан из соседнего дома. Он был занят решением своих личных вопросов и отреагировал по-простому, то есть толчком в грудь. Вовка, выкарабкиваясь из сугроба, сделал суровый вывод: этому миру нет до тебя никакого дела, ты всегда будешь в нем чужим.