Андрей Драгунов - Край. На фоне неба стр 2.

Евгению Примакову, с любовью

Дотянуться до форточки и открыть.
Стать опять свободным, увидеть воду,
что совсем растаяла за выходные. Плыть
через залив на остров или куда угодно 
куда соглашается лодка, пока светло,
ибо в ночное время  ни дна, ни неба 
не различимо мёртвое полотно 
куда б ни глядел ты и, где бы ты не был
целую жизнь до этого  целый век,
как говорят, когда наступает старость,
так как только тогда и радуется человек,
что ему немного уже горевать осталось
Дотянуться до вечности, тронуть её рукой
или  только облако  потрогать  лишиться пальцев 
прикосновением и обрести покой,
поскольку больше не нужно быть постояльцем 
в этой местности и спрашивать каждый раз 
Где здесь выход  страждущему  на волю,
кто завершает начатый мной рассказ?..
Не тот ли, кто теперь только сам с собою
и разговаривает Форточка не дрожит стекло.
Время  не то что замерло  ждёт погоду,
как предпоследнюю радость, которую унесло 
вместо тебя  в назначенную свободу.

Из трёх товарищей уже ни одного
Теперь не спросишь  кто из них был первым
в недлинном списке Длинное пальто
хлестает по ногам серпом по нервам,
воспоминаниям Не вымоленный грех,
как фотография  на дне пальто, в подкладе 
в морщинах ткани, что живее всех 
не вытерта, не скомкана, как память 
переживанием о том, что никого,
кроме тебя, кто мог бы что-то вспомнить
и рассказать, как фото из пальто,
о времени и о себе  сегодня,
хотя бы вкратце  удовлетворить
чужое любопытство и зевоту
соседского кота, что будет жить
и дальше здесь, где вечные заботы 
о будничном и кроме  никого.
Кот ловит тени съехавших соседей.
Я наполняю миску для него
какой-нибудь едой Так всю неделю.

Стягиваю рубашку с больного тела
кое-где присохла, раны ссыпаются на пол
Собираю веником медленно и неумело
жизни осталось мало, как кот наплакал.
Ты уходишь медленно, мучаясь ежедневно 
только своей беспомощностью  не болезнью
и мечтаешь уехать куда-нибудь  непременно,
чтобы не видеть того, кто будет последним
В понедельник кажется, что не всё окончательно плохо
даже манная каша утром  не худший завтрак
с соболезнованиями только  постоянно морока
и одиночество подкатывает внезапно,
как пивная бочка на площадь от градоначальника 
хочется выпить, но вычтут потом  с три короба
и плюёшь  от злости  в самое дно умывальника 
всё равно, что в колодец, куда отправился по воду
Каждый день  точно выкидыш травишь себя таблетками,
окунаешься в ванну, чтобы не пахнуть падалью
пробуешь самостоятельно управляться с салфетками,
вытирая кашу, что мимо рта нападала
трясущейся правой  левая  с сигаретою,
иногда со стаканом  чего-нибудь очень дешёвого 
на что осталось от уплаты за комнату с видом на реку
всё остальное, как раньше  слова только новые 
о происходящем Немыслимое сочетание 
целой недели жизни с никчёмной памятью
ты глядишь в окно на лампочки  на ветру  трепыхание 
Вот она, моя бабочка ты говоришь  знаю ведь.

Пахнет молоком, мясом, прокисшим вином и хлебом
Уксус не выветривается из комнаты на берегу океана.
Ты вглядываешься в будущее свозь рассечённое небо
и повторяешь  Как странно как странно Как  странно!
и твоя не рождённая дочь  в воспоминании,
и повесившийся художник  осенним дождиком 
постоянно отвлекают твоё внимание
от случившегося Сегодня же 
говоришь ты  уедем и собираешь рукописи,
от отца оставшиеся  торопишься
побыстрее съехать и быть неузнанной
так как знаешь, что больше сюда  не воротишься
не потрогаешь больше хромое облако 
через пень-колоду  в чужих небесах скитается 
поперёк дороги  медленно, боком и
то ли по глупости, то ли сознательно не возвращается
и не строит планы на будущее с продолжением
Девочка маленькая бегает по тёмной кромке
океана, пытаясь предугадать движение
набежавшей волны Как странно!..  звучит так звонко.

«Ниже,  говоришь ты,  ниже, ниже
Ближе сядь к холодному огню,
к уголькам седеющим, что дышат 
точно так же, как я говорю
Медленно  так, чтобы было слышно
каждый вздох умолкшего огня
Слышишь, не скребутся, даже, мыши,
чтобы ты услышать мог меня
что-нибудь ответить, если сможешь,
через шёпот угольный  сказать 
что тебя по-прежнему тревожит
или, вновь, как раньше промолчать,
согреваясь угольным эрзацем 
топливом  из прошлого уже
Будь  опять  каким-нибудь мерзавцем
с камушком, ограненным, в душе.
Слушай  как шипят ночные угли 
слишком тихо. чтобы распознать,
что там утром  будет и не будет.
В чьих руках ты будешь доживать».

Я только одежда для мыслей Твоих и слов 
и ни слова больше! Я только Твоя одежда 
слишком потёртая об камни Твоих углов,
но почти ещё целая  маленькая, но надежда,
что не этим всё кончится и я не останусь гол 
не замёрзну от холода и не сгорю от зноя
и мне не понадобится какой-нибудь, там, укол,
чтобы согреться длинной, как жизнь, иглою
и каким-то лекарством, что без рецепта врач 
вколет, не думая, вспоров на руке рубашку,
будто бы пашню весной прилетевший грач,
которую трактор немного попозже вспашет
и вспенится хлебом Я  только Твои слова
Никчёмная куртка  одежда  в холодную пору 
видимо бабушка  точно  была права 
с детства дурак  никогда не поднимешься в гору.
Буду растаскивать медленно Твой алфавит
и разговаривать буду Твоими словами 
ведь окружающим похеру  кто говорит
книги читают по школьной программе  на память
Мне же  до пуговиц  шляться в холодном пальто,
рекомендуя к прочтению лучшие книги
Кто я, по-твоему?..  в общем, наверно  никто!.. 
так  переводчик субтитров в просроченном фильме.