Бывшие союзники, черт их побери, ничего и думать не хотели о том, чтобы отправить нам хоть какую-то помощь. Подыхаем ведь мы всегда в одиночестве! старик взглянул на Алису и продолжил:
Люди гибли тысячами. Как при чуме, трупами был завален весь город. Людей накачивали патриотической дрянью, так, что они шли против своих же, и гибли! Начался бунт. Людей расстреливали за подозрение в причастности к нему, но это не помогало. Да, вот так, старик замолчал, нахмурился, будто потерял мысль.
Что же было дальше?
Бунтовщики взяли свое, победили, ответил старик. Я знаю, что ты хочешь от меня услышать. Только ни о чем меня не спрашивай, просто сделай! Знаешь, стариковская интуиция редко подводит! он усмехнулся, погладив бороду. В те времена возглавлял движение один славный малый, но его уже нет в живых. Однако, кое-кто из его соратников еще жив. Надеюсь, Колибри напоет тебе что-нибудь интересное навести его, расспроси обо всем.
Колибри? Странное имя.
Он священник, мастер, а многие священники носят такие имена. Колибри птица, обладающая феноменальной скоростью. Возможно, это его всегда и спасало.
Как же мне его найти? Алиса вцепилась в старика острым взглядом.
Сейчас я тебе расскажу
II
В освещенном тусклыми свечами зале было невыносимо тесно, и стоял терпкий запах ладана. Толпа, заполнившая пространство от трибуны до толстых обитых железом дверей, гудела в ожидании проповеди великого мастера.
Под бой колокола, возвестившего о наступлении полудня, из потайной боковой двери вышел великий мастер и встал за трибуну. Толпа перестала шуметь, и на несколько секунд обитель погрузилась в молчание.
Мастер откашлялся:
Дорогие мои, как я рад видеть вас сегодня! Счастлив, что вы смогли найти немного времени, что в нашем мире, полном забот и тревог, сделать непросто. Надеюсь, вам будет не слишком утомительно пребывать здесь. Не хочу сегодня задерживать вас слишком долго, поэтому сразу перейдем к делу.
Великий мастер был человеком лет 50-ти, худощавым, с грубо очерченным лицом, с широким приплюснутым носом. Он был весь в сединах, взгляд твердый, отливающий чем-то потусторонним. По его щеке время от времени, несмотря на то, что в зале было прохладно, скатывалась капля пота, которая медленно набухала под подбородком и срывалась вниз.
Много лет мы строим наш мир на руинах прошлого. Этот тяжелый героический труд, никому не заметный, будет продолжаться вечно, и не будет нам отдыха. Труд это и наша Голгофа, и наши небеса, на которых мы ожидаем приход смерти. Многое уже было сделано, и многое еще предстоит. Мы спасали, и будем спасать людей от несправедливости, пока это в наших силах. Словом, делом, советом.
Когда я был совсем молод и готовился к вступлению в сан, я, признаюсь, был очень глуп и самонадеян. В молодости я был настолько уверен в своем уме, что пытался всюду его показать. Мне никак не открывалась разница между умом и разумом! Молодость не позволяла мне быть разумным, и я чувствовал, что сгублю так свою душу, без стержня, который смог бы меня ограничить. Я благодарен своему наставнику за то, что через боль в мышцах от бесконечных упражнений и тяжелый труд, он передал мне одну простую истину. Порой задумываешься, почему истина, настолько элементарная, требуют для своего понимания невероятного усилия. Надо понять, друзья мои, что усилие воли это показатель внутреннего напряжения, внутренней борьбы, необходимых для развития человека. Боритесь с собой! Боритесь и побеждайте! Не надо бояться коснуться в этой борьбе зла, потому что только через его познание, отграничение его от добра, мы становимся людьми.
Наставник показал мне эту борьбу, научил ей, научил побеждать Я люблю вас всех, и поэтому хочу, чтобы каждый из вас боролся и побеждал. Нет более великого чувства, чем чувство победы над собой.
Поначалу я злился на своего наставника, поскольку он заставлял смотреть в лицо себе настоящему, всматриваться в свои изъяны и греховность. Я видел себя злым и отвратительным, но боялся себе в этом признаться.
Знаете, все мы не безгрешны, все подвержены влиянию пороков. Я был настолько эгоистичен, что испытывал жалость к себе, и от этого не имел возможность победить в борьбе. Но наставник выбил из-под моих ног жалость, и тогда я барахтался в океане без берегов, без пристани, не зная, куда держать путь.
Но потом я задумался: а есть ли вообще пристань для человека, который отказывается от всего низменного и злого в себе? Кто сможет ему помочь? Друзья, вера, любовь? Человек ли он вообще, черт возьми, или нечто иное? Если человек то, не найдя пристань, он утонет. Если же нет
В церковном зале, пропахшем ладаном и потом, воцарилась тишина. Слова вылетали из уст великого мастера, разносились поверх голов и растворялись в густом темном воздухе. Мастер молчал, всматриваясь в какую-то одному ему видимую точку.
Спасибо, друзья мои, после продолжительной паузы, вымолвил, наконец, великий мастер. На сегодня все!
Толпа медленно расходилась, в молчаливой задумчивости переступая порог темного зала погружаясь в прохладный послеполуденный воздух. Многие явятся на следующий день, желая вновь услышать наставление великого мастера, но никому не было известно, что более мастер не станет за трибуну ни завтра, ни когда-либо еще.