За холмом, что скрывает рассвет
Алексей Немоляев
апрель 2017 года,
г. Саратов
Дорогой жене, за терпение
© Алексей Немоляев, 2017
I
В операционной стояла невыносимая жара, кондиционеры работали на износ, но не справлялись хирург, весь в мыле, не мог отдышаться. Сестра не успевала вытирать пот с его лица.
Скальпель! кричал хирург. Обработайте раны! Черт возьми! Кто с тобой это сотворил?
На операционном столе лежала маленькая девушка с распоротой щекой, на месте запястий зияли две красно-бурые раны.
Медсестра со страхом смотрела на эти кровоточащие дыры.
Нужна кровь, сейчас же! крикнул хирург. Ну что ты стоишь!
Маленькая девушка находилась в коме по лицу ее разлилось смертельное спокойствие. Спасительное забытье, в котором она ничего не чувствовала. Пульс едва пробивался сквозь смерть.
***
Время было похоже на изжеванную пластинку от граммофона.
Прошло около полугода, прежде чем девушка в первый раз открыла глаза. В палате стоял полумрак, но даже этого было достаточно, чтобы ослепить ее. Глаза полыхнули огнем. Она попыталась шевельнуться, но конечности не слушались, тело ослабло. Аппараты, поддерживающие в теле жизнь, залились тревожным смехом.
Губы ссохлись, когда она попыталась позвать на помощь из горла вырвался лишь едва слышный хрип, растворившийся в шуме ночного города.
Ее обуял страх. Руки заныли от боли, и она ничего не могла сделать, чтобы унять эту боль.
В палату забежала сестра, вколола в капельницу лекарство, и боль медленно ушла. Девушка вновь погрузилась в темноту, в ничто, откуда на нее надвигались страшные воспоминания, приходили и тут же прятались, как волны, неотступно бьющиеся о берег, разбивающие пену, растравляющие раны.
Что произошло? вопрос где-то на границе сознания. Где я? Что со мной происходит?
***
Она проснулась открыв глаза, увидела сидящего возле ее кровати мужчину лет тридцати. Из-под белого халата, накинутого на плечи, виднелась клетчатая рубашка и загорелая шея. Руки были грубыми, с сухой морщинистой кожей.
Наконец ты проснулась, сказал он и замялся. Я принес цветы, надеюсь, тебе такие нравятся.
Где я? ссохшиеся губы не подчинялись, говорить было ужасно трудно.
Теперь ты в безопасности, сказал мужчина.
Девушка долго молчала, силясь что-либо вспомнить, но все тщетно.
Кто я? Все будто в тумане
С усилием она повернула голову в сторону гостя.
Как ты себя чувствуешь?
Плохо, с губ вырвался короткий вздох.
Понимаю, сказал он. Ты провела в коме долгое время. Доктора вернули тебя с того света.
Как я сюда попала? слова, как сухой ветер, шелестели, вылетая из ее уст.
Это долгая история, ответил ей гость. Я тебе расскажу ее позже.
Мужчина встал со стула, и, заложив руки за спину, подошел к окну. Наступало утро. Грязное, застланное тучами небо, засветилось изнутри, предрекая еще один дождливый день. Было холодно, немногочисленные прохожие жались в куртках, быстрым шагом провожая свой каждодневным путь.
Меня зовут Гром, проговорил гость.
Девушка пересилила себя, подняла голову и взглянула на руки. Из ее запястий выросли металлические кисти. Искусственные связки как натянутые струны.
Ты вспомнила свое имя? спросил гость.
Нет, ответила девушка. Я помню рабство, помню, как меня били и лишали пищи, но так же помню, слова давались ей трудно, что так было не всегда.
Когда-то ты была свободной?
Да. Помню что-то из детства. Но что именно?
Родителей?
Возможно, в напряженной задумчивости вымолвила девушка, лица как будто в тумане.
Побереги силы, сказал Гром. Ты еще очень слаба. Ни одна неделя пройдет, прежде чем ты выздоровеешь.
Спасибо вам, тихо ответила девушка, лицо ее на секунду исказилось. Скажите, кто держал меня в рабстве? она стиснула зубы, как от боли, скулы вздулись.
Не могу сказать.
И вы убили его?
Конечно, нет, ответил Гром. Разве я похож на мясника?
Она промолчала.
Гром прервал затянувшееся молчание:
Поправляйся! сказал он. Они с тобой жестоко поступили, он пристально всмотрелся в ее широкий шрам на левой щеке, потом в глаза, пустые, без дна, в мире много несправедливости.
Она отвела взгляд.
Что же теперь со мной будет?
Я тебе помогу, ведь, получается, я в ответе за тебя. Можешь пожить у меня. Я все равно редко появляюсь дома, так что мы не будем мешать друг другу.
Он встал со стула.
Не бойся, сказал Гром. Худшее позади. Здесь не так уж плохо. Во всяком случае, лучше многого пережитого тобой, он накинул пальто. Мне пора. Отдыхай, набирайся сил. Я постараюсь, время от времени, тебя навещать, если ты не против.
Он вышел из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь, спустился по лестнице и выбрался на улицу.
Солнце уже поднялось над крышами домов, с трудом пробиваясь сквозь тучи. Закапал легкий дождь. Гром поднял воротник, закурил и зашагал в сторону цветочной аллеи на другом конце улицы.
Через пару минут он подошел к внушительному двухэтажному особняку, огороженному литым забором. Возле ворот стояли двое охранников мощных ребят. Гром поздоровался, и они пропустили его внутрь. Здание мрачно блестел мрамором, по углам дома расположились каменные титаны, держащие на плечах крышу здания. Все это отдавало вычурностью и старомодностью. В центре покрытого жухлым газоном двора находился небольшой фонтан. Гром постучал в тяжелую дубовую дверь, и она отворилась.