Водичка, класс! произнес он.
Быстренько сбросив одежду, счастливая парочка вбежала в озеро. Отплыв от берега на приличное расстояние, они не спешили возвращаться.
Как же здесь здорово, произнес Збруев, переворачиваясь на спину. Завтра берем Владика и сюда. На весь день, слышишь. Пусть ребенок почувствует лето.
Угу, согласилась Кира, и, опережая мужа, быстро поплыла к берегу.
Ты бросаешь меня? крикнул ей тот вдогонку. Если я тебя сейчас догоню, знаешь, что я с тобой сделаю?
Что?
А вот, что, Игорь уже был рядом и запрыгнул на жену сверху.
Они стали опускаться на дно, но вскоре вынырнули на поверхность.
Ты меня хочешь утопить?
Да, я хочу тебя, но не утопить. Я хочу тебя, слышишь, шептал Игорь, обнимая жену.
Ее мокрое тело возбуждало так сильно, что Збруеву уже было плевать на то, что где-то рядом могут быть люди. Он первый раз занимался сексом в воде. Каждое движение жены, это плавное отдаление ее тела, сменяющееся глубоким проникновенным слиянием с ним, неописуемым блаженством отражалось в каждой клеточке. Неожиданно быстро наступивший финал не успокоил возбужденный организм. Збруев подхватил Киру на руки и вынес на берег. Уложив ее на полотенце, он продолжил начатые в воде ласки. В этот момент и Кира, и Игорь, словно провалились куда-то, и совсем забыли, что дома остался спящий Владик.
А мальчик спал, и спал крепко. Он не видел, как заискрилась розетка, в которой торчал тройник, с включенными в него светильником и фумигатором. От искры загорелся пересохший кусок обоев, наклеенных прямо на провод. Владик проснулся, когда огонь охватил почти весь дом. От испуга он даже не мог кричать, а лишь спрятался под кроватью и тихонько плакал, закрыв глаза. Старенький домишко вспыхнул, как факел.
В это время Игорь и Кира, уставшие от любовных утех, лежали на песке. Странный шум и крики людей раздались одновременно.
Что это? Ты слышал? испуганная девушка вскочила на ноги.
Сквозь ряды сосен она еще не видела огня, но запах дыма заставил ее побледнеть. Дым шел со стороны их дома. Ни слова не говоря, Кира бросилась бежать. Збруев тут же вскочил, и, подхватив одежду, помчался за ней.
Нет! Нет! заорала девушка, когда увидела, что бабушкин дом полностью объят огнем.
Не обращая внимания на собравшуюся толпу людей, она бросилась туда, где был ее сын.
Стой, дура! поймал ее за рукав футболки какой-то мужчина. Ты куда? Совсем с ума сошла! Сгореть хочешь, дура!
У меня там сын. У меня там сын, пусти, орала обезумевшая Кира.
Подбежавший Игорь перехватил жену из рук незнакомца и крепко сжал ее, пытаясь удержать. Девушка вырывалась, колотила мужа кулаками, кусала его, повторяя: «Пусти, пусти меня к сыну»! Збруев, словно не слышал крика, он пятился назад, оттаскивая жену от огня. В его испуганном взгляде отражалось пламя и больше ничего.
Собравшийся народ не пытался тушить дом. Его уже нельзя было спасти. Люди делали все, чтоб огонь не перебросился на соседние строения. Благо, расстояние до них было приличное и совершенно не было ветра. Выстроившись в цепочку от ближайшего водопровода, мужчины и женщины передавали ведра с водой, которыми поливались стены ближайших домов. Пожарная машина из райцентра приехала, когда от жилища Кириной бабушки осталась рухнувшая крыша, подмявшая под себя обуглившиеся стены.
Для Игоря и Киры время остановилось. Все, что происходило после, Збруев не помнит. Как они с женой оказались в районной больнице, как приехал за ними отец, как проводилось расследование, все это, словно было не с ним. Все, как в тумане, отдельными отрывками мелькало в голове. Кира так и не смогла оправиться от пережитого кошмара, ее поместили в психиатрическую лечебницу. Сына уже без нее похоронили в деревне, рядом с Мариной Васильевной. Игорь запустил учебу. Он так и не сдал сессию и добровольно пришел в военкомат. Искал ли он в армии спасения, или, напротив, предстоящими трудностями армейской жизни хотел заглушить ту боль, которая не покидала его ни на минуту? Тогда он и сам этого не понимал, не мог понимать.
Отец остался один. Он писал сыну письма, в которых ни слова не было о Кире. Только перед самым возвращением Игоря Алексей Николаевич сообщил ему, что его жена выписалась из больницы. Она заходила попрощаться. Якобы, перед отъездом и просила ее не искать. Нельзя сказать, что эта новость обрадовала Збруева, но, прочитав письмо, он с облегчением выдохнул. Игорь боялся встречи, боялся смотреть в глаза жене, боялся воспоминаний, потому что виновником трагедии считал самого себя. Были моменты, когда он подумывал вообще не возвращаться в Екатеринбург, а остаться служить по контракту. Если бы не Алексей Николаевич, наверное, так все и было бы. В его письмах все чаще и чаще стали проскакивать слова: «Мне бы дождаться тебя, сынок». И он дождался. Збруев вернулся домой. Отец и сын встретили друг друга крепкими объятиями.
Как ты изменился, Игорек. Я бы тебя на улице не сразу узнал. Ты еще подрос, что ли? Возмужал, говорил счастливый Алексей Николаевич. Проходи, чего тут стоять. Ты же дома, проходи, суетился мужчина.