Быть может, эти электроны
Миры, где пять материков,
Искусства, знанья, войны, троны
И память сорока веков!
Ещё, быть может, каждый атом
Вселенная, где сто планет;
Там всё, что здесь, в объёме сжатом,
Но также то, чего здесь нет
Я неоднократно видел, как на красном закатном небе скрывается за горизонтом солнечный диск. Однако появление зелёного луча над поверхностью незнакомого озера меня уже не удивило.
4
Горный район, скалистые обрывы. Я нахожу тропинку, поднимаюсь наверх. Куда она приведёт?
Воздух чист и свеж, вдыхаю полной грудью не могу надышаться, как будто уставший путник в пустыне от жажды не может напиться водой.
Ущелье очень красивое, как и всё здесь. Один склон с отдельными валунами покрыт густой, довольно высокой зеленой травой, среди которой стоят я подхожу ближе, рассматриваю фисташки с только что распустившимися бутонами. Внизу узкое каменистое плато и озеро, километра четыре длиной и полтора шириной. С другой стороны голые скалы. Погода меняется очень быстро. Небо совсем темнеет, и начинается дождь. Очень холодно, мне кажется. Местами, вижу, лежит снег.
Я прошёл с километр, а может быть больше. Встретить кого-либо уже не надеялся. Тропинка вела в неизвестность. Но то, что она существовала, предоставляло надежду: здесь живут, или иногда бывают люди.
И набрёл на дом, дверь заперта, света в окошке не видно. Стучусь. Тишина. Толкаю дверь плечом, она, не без труда, поддаётся.
В доме две ледяные комнаты. Света нет, газа нет, печка развалилась. Есть железный топчан и стол металлическая рама на ножках, накрытая доской несколько меньшего размера. В доме почти так же холодно, как и на улице, только без ветра. С грязной полки снимаю закопчённый чайник, набираю в него снега, развожу костёр возле порога, кипячу.
Дождь не прекращается. Хорошо, что крыша в доме целая, промок бы, однозначно.
Нахожу старое одеяло, заворачиваюсь в него, как куколка бабочки в кокон, вприпрыжку влезаю на топчан, засыпаю.
Мне снится прелестная пятилетняя девочка Нургазель. Она уже печёт хлеб вместе с взрослыми женщинами, самостоятельно прилепляя лепёшку к стенкам глиняной печи. Подходит ко мне, блестя глазами и кольцами с цветными стёклышками. Девчушка не понимает по-русски, но я, как могу, выказываю ей своё восхищение мы оба довольны. Она улыбается, уходит. Всплывают слова Чехова: «Она в двенадцать лет уже презирала гадких мужчин». Нургазель всего пять, но это Восток!
Я просыпаюсь, раннее утро. Солнце заглядывает в маленькое оконце. Как и прежде, я здесь, не переместился обратно. И, кажется, сон дал ответ, где я нахожусь. Я не верю снам, но здесь готов поверить во что угодно!
К дому чётко прослушивалось приближались шаги. Я слез с топчана, вышел на улицу туман стелился тяжёлым белым покрывалом по самой земле. Сразу заметить, кто идёт, не было возможности. Сердце колотилось в бешеном ритме.
К дому чётко прослушивалось приближались шаги. Я слез с топчана, вышел на улицу туман стелился тяжёлым белым покрывалом по самой земле. Сразу заметить, кто идёт, не было возможности. Сердце колотилось в бешеном ритме.
5
Смотрю на сотовый телефон связи нет, как прежде.
Действительно, откуда ей взяться в такой глуши.
Из тумана появляются три фигуры. Двое мужчин и женщина. Идут гуськом, за плечами рюкзаки, у одного в руках тренога. Наверное, туристы.
В метрах тридцати, заметив меня, останавливаются. Первый мужчина говорит своим спутникам какие-то слова я не могу разобрать, и они снова направляются ко мне.
У нас гости, приблизившись ближе, сказала женщина.
Откуда вы? спросил мужчина, идущий первым.
Сердце успокоилось, я мог представить, что угодно, даже самое немыслимое в своём положении. Мог подумать о гуманоидах или о незаконных бандитских формированиях, скрывающихся в горах. Но передо мной оказались просто туристы.
Меня зовут Александр Петрович. Фамилия Магеровский. Я физик.
Они поравнялись со мной.
А зачем нам физик, а? сказал первый мужчина, который, видимо, был главным. Физики нам не нужны. Хорошего проводника бы нам, из местных правильно я говорю, ребята? обратился он к своим спутникам. Анатолий меня зовут. В фамильярности в горах нет проку, как от туфли на высоком каблуке. Он смотрел на мою обувь, она, не без оснований, вообще не вписывалась в эту местность, точно так же, как и брюки; и так же, если я скину дублёнку строгий костюм с галстуком.
Наталья Викторовна, можно просто Наташа, представилась девушка.
А это Георгий, сказал Анатолий. Так кто же вас прислал к нам? И как вы добрались сюда. Дорога-то трудная. Не в одиночку же.
Я из Санкт-Петербурга. Заблудился, нагло вру. Правду говорить, не имело смысла. Одного Артюхина было достаточно.
С Ленинграда, значит. Красивый город. Бывал.
А вы чем занимаетесь?
Биологи мы. Процессы образования новых видов животных изучаем. Об эволюции обычно говорят в прошедшем времени, и напрасно. Анатолий скинул рюкзак, пододвинул к себе остаток мокрого пня, валявшегося возле дома, присел, достал пачку «Космоса», закурил. Она и сейчас происходит. Эволюция! Но чтобы обнаружить хоть что-то, требуются годы кропотливых исследований и немного везения.