Ты меня не дури, процедил Георгий. У тебя, крошка, не то положение, чтобы твоего господина увечить: хлещи-ка ты себя. Постепенно я войду в раж и тоже тебя похлестаю при твоем желании быть избитой.
Тебя волнуют мои желания? Это не сексуально. Плохих девочек наказывают, не спрашивая у них, какие они предпочитают способы. И позы. Вырви у меня хлыст и поставь свою девочку где и как захочешь! Или займи мое место и умоляй меня прикладываться с оттягом, усеивать твое грешное тело длинными сходящимися линиями, по которым из тебя уйдет жизнь в высшей точке внеземного удовольствия. Когда ты это испытаешь, ты не сумеешь найти смысл жить дальше, поскольку до вершины ты уже добрел. На тебя поглядят и заметят: да он ободрался при спуске, неспроста же у него такая изодранная плоть ха Они заблуждаются. Ты на вершине, и ты с нее ни ногой.
Я еще тут, сказал Георгий.
Мысленно ты забрался. А в реальность мы воплотим хлыст не подкачает. Забивая тебя без снисхождения, я, мой повелитель, его не выроню, у меня хватит совести наслаждение тебе не обламывать, я
Я сделал выбор! воскликнул Георгий.
Что бы ты ни сделал, покорно сказала она, моя поддержка тебе обеспечена.
В роли истязаемого человека выступишь ты. Обращению с хлыстом я не обучен, но сердце мне подскажет, как вернее тебя исполосовать. Первые удары пойдут в разряде пробных, и ты свою кожу одежду остатки может пока не снимать, ну а потом я разойдусь, и для снятия с тебя твоей кожи одетая на тебе кожа станет несущественной, но помехой я тебя от нее избавлю.
Сдерешь? спросила Снегурочка. Отлупишь и отдерешь?
Нагнись. Спиной ко мне. Хлыст я у тебя забираю мужское воздействие я на тебя окажу прежде ты этим занималась?
Я берегла себя для тебя, прошептала она.
Ты умница. Я тебя уважаю.
Георгий примеривается к нагнувшейся Снегурочке потряхивает хлыстом, разминает через брюки набухший половой орган; в районе двери кто-то хихикает, Георгий начинает хихикать в ответ, но, озаботившись происходящим, он умолкает и беспокойно озирается обнаруживает вошедшую в комнату обезьяну, вращение головы не приостанавливает, обезьяна того же роста, что и Георгий, и она ухмыляется; у нее наглая морда и густая свалявшаяся шерсть.
Классная девка, а? риторически вопросила она. Ты бы ее, конечно да и я бы. Вдвойне! Но это развлечение для заурядных натур. Я даю тебе слово! В небесах поют ангелы! Ринувшись за мной, ты убедишься, что предчувствия тебя не обманули. Пойманной тобой деточкой займутся и без тебя, а тебе нужно бежать, и не обязательно от кого-то, а за мной.
А ты побежишь? спросил Георгий.
Прямо сейчас.
И мне бежать за тобой? А она? я же мужчина, и бросить женщину, когда она настолько готова, весьма некрасиво. Ты мужчина?
Мужчина, кивнула обезьяна.
Со мной два мужчины, проворчала Снегурочка, и оба собираются убежать и лишить меня женского счастья.
Что я слышу, пробормотал Георгий.
А что? спросила Снегурочка.
Ты бы согласилась и с обезьяной?
С хилой бы ни за что, но этот здоров волосат. Славный мужик. Отдай ему хлыст, и пусть он остается.
Сама отдавай, с горечью произнес Георгий, отшвыривая хлыст. Между нами все кончено. Если ты забыла о наших чувствах, то Бог тебе судья.
Ты видишь? усмехнулась обезьяна. Ты к ней со всей душой, а она к тебе? С кем попало! Даже с обезьяной! От плевка ты не увернулся! Ты и дальше будешь раздумывать? Не позорься! Я побегу, ну и ты! Не сомневаясь! Не отставая!
Обезьяна выскочила из комнаты, и Георгий, помявшись в раздумиях, бросился за ней. Вместо зала он попал в тесный коридор с факелами не на стенах, а на полу они не гаснут, впереди и позади Георгия узкая огненная река, моментами достающая ему до пояса; уперто семенящего Георгия пламя не трогает. Где-то вдалеке время от времени кричит обезьяна:
«Ступай прямо! прямо и прямо! ты прав, и ты это знаешь! уходи вбок! Тебя разгадали!».
Пламя заполняет собой весь коридор. Георгий уже едва виден. К совету Георгий прислушался, он лупит по стене руками и ногами, но она не поддается, и тогда он, задействуя последнее средство, врезается в стену лбом. Этого она не выдерживает. Вслед за развалившейся стеной обрушивается потолок, следует надрывающий барабанные перепонки треск, все обращается в пыль.
ГЕОРГИЙ на мертвой каменистой равнине. Серое небо пугающе нависает, грозная тишина навевает мысли о скором и печальном конце; Георгий пытается сбить наваждение, набирает рывками побольше воздуха и в полную силу орет. Свой голос он не услышал. Повторив попытку, Георгий понял, что здесь ему суждено молчать. Почему же? что за идея? открывающий рот Георгий разговаривает с собой вслух, но наружу сказанные им слова не выходят; Георгий ходит, жестикулирует и осекается.
Перед ним стоит рыцарь. В нечищенных доспехах, с вынутым из ножен мечом; шлем деформирован. Забрало опущено.
Завязать общение Георгий не в состоянии. Он напряженно выжидает.
Я к тебе, сказал рыцарь.
Ты можешь говорить? удивленно спросил Георгий.
И ты можешь, ответил рыцарь. Разве нет?
До того, как ты пришел, я не мог. Я бы не стал тебе врать. Ты не обезьяна?