Райнхард широко открыл глаза и старательно придал себе грозное выражение.
Вылечить, сурово скомандовал он, и вздохнул будто от сильного гнева, впрочем, подобные эмоции ему не нужно было сильно уж разыскивать в себе. Иначе сам достану на том свете собственными руками, не так-то оно сложно, как может показаться сперва! Что там, я спросил уже раз?!
Жуткая кровопотеря, отозвался кто-то деловитым тоном, пара клинических смертей, но сейчас резко идёт в гору, хотя непонятно отчего. Его уже раз сочли покойником но когда зашли за телом, он был вполне себе жив и забинтован странной повязкой. Никто не знает, откуда она появилась, но прогноз вполне оптимистичный, Ваше Величество. Сейчас он просто отключился, разволновавшись от Вашего прихода.
Ладно, спокойно отозвался Райнхард, действуйте. Пойдём, Миттельмайер, он снова склонил голову, полуприкрыв веки, и сделал шаг, так и держась рукой за плечо друга. Отведи меня к себе, мне тяжело.
Ваше Величество, а что с этой повязкой делать, может, полицейским отдать, чтоб разобрались? спросил уже другой голос.
Не стоит, устало ответил Райнхард, старательно шагая прочь, это я его замотал обрывком от своего плаща. Первое, что мне под руку попалось торопился просто.
Тишина, воцарившаяся после этих слов, была достаточно красноречива, но продлилась разве что пару секунд людей вообще сложно чем-то удивить, если они не хотят удивляться сами. А уж если они в состоянии учуять правду какой бы невероятной она не казалась при этом то и воспринимают её совершенно спокойно. Возмущаться начинают разве что те, кто подсознательно ненавидит истину или настолько привык ко лжи, что выбешивается на всё, что ложью не является. Да и вопрос «как?» обычно задают те, кто не особо привык уважать себя и остальных. Вежливых людей он часто даже не особо интересует. Все просто занялись тем, чем должны были в данный момент заниматься. Даже Миттельмайер также промолчал. Поэтому, почувствовав, что они идут уже одни, Райнхард тихо сказал ему:
А сам плащ я отдал Ройенталю ему там сильно несладко пришлось. Правда, я уже разобрался с этим.
Понял, спокойно ответил адмирал.
Подробнее расскажу после, в тон ему произнёс молодой император. Сейчас нужно дойти на своих ногах, а ещё я умираю с голоду так что шансы на выздоровление есть и у меня. Скажем, это не везение, а обязанность, но думаю, и так вполне сойдёт.
Вы будто не рады вернуться, Ваше Величество? тепло сказал Миттельмайер, и Райнхард остановился.
Ты улыбаешься, да? спросил он упавшим голосом. Я правильно понял? Тогда не пугайся, пожалуйста.
Что? почти прошептал в ответ потрясённый адмирал, и по его тону было понятно, что он догадался.
Райнхард сокрушённо покачал головой и посмотрел перед собой невидящими глазами. Однако он очень хорошо знал своего друга, и ему казалось, что он видит его память старательно подсказывала ему образ. Несмотря на гнетущую ужасную черноту вокруг
Да, едва слышно проговорил он, ничего, даже пятен света не вижу. Надеюсь всё же, что это может пройти как-нибудь после, оттого и не хочу, чтоб узнали. Кажется, я отравился на республиканской территории сразу, как мы вошли в эту часть космоса, только я рухнул с лихорадкой, а Ройенталь свихнулся он-то был самый крепкий из нас физически, чем я никогда не мог похвастать. Терять зрение я начал накануне стычки с Минцем, а упал уже позже.
Эта республиканская территория и впрямь ядовита, я тоже замечал это, с ненавистью прорычал Миттельмайер. Но тогда нечего позволять себе лишние нагрузки, Ваше Величество, тут Оберштайн прав. Желаете к себе? Сейчас прибудем, жёстко, но спокойно добавил он, и Райнхард почувствовал, что его без всякого разрешения снова подняли и понесли.
«Я желаю к Хильде», подумал он про себя, а вслух сказал только:
Спасибо.
2. Хроника тайного совета
Хильда молча бросилась мужу на шею, едва тот вошёл в покои, где умирал, крепко держась за предплечье Миттельмайера. Райнхард нежно обнял её и осторожно взялся гладить по плечам он отлично чувствовал, как она дрожит. «Любимая, всё хорошо», он смог сказать ей это так тихо, что кроме неё никто не услышал.
Надеюсь, нас не будут сегодня беспокоить чем попало? с добродушной весёлостью проговорил молодой император. Хотя моя императрица со мной, а Оберштайн валяется раненым, привычка, что что-то не так, меня так и не отпускает, он внимательно прислушался, дабы уловить если уж не шумы, свидетельствующие о присутствии других людей, то хотя бы эмоциональные волны от них, но почти сразу продолжил. В любом случае нужно отправить Эмиля за горячим чаем и горой бутербродов я вечно огорчал его тем, что не ел их. И пока дел на сегодня хватит даже если весь Хайнессен взбунтуется, я не стану сам этим сегодня заниматься.
Пока эти республиканцы здесь не взбунтуется, философски заметил Миттельмайер, не убирая, впрочем, своей руки. Мюллер занят передачей Изерлона, а некий Поплан поступил на службу к Валену, как я узнал нынче, такое вот весёлое событие, он сардонически усмехнулся. Как только те, кто симпатизировал этому куратору республиканской молодёжи, об этом узнают пример будет очень заразителен.