Ну да.
Что?! Что у тебя есть?!
Мэри, мне одеваться надо. Мне ехать далеко. Сейчас зубы почищу, подожди, пожалуйста.
Во время чистки зубов мысли Вадима были в основном сосредоточены на бухгалтерской отчетности ООО «Акдинский Молокозавод», инспектировать который он ехал сегодня, возможностях зачета налоговых требований против поставок гречки в психбольницу, а также иных экономических проблемах холдинга, с которыми он расстался вчера, покинув рабочее место. Занятый приведением себя в порядок, тем не менее Вадим замечал, что чувство тревоги и бессмысленности, обитающее в центре груди, сохранилось и продолжало изредка посылать короткие импульсы на периферию.
Вернувшись из ванной в комнату, он попытался сразу урегулировать вопрос с Мэри. Внезапным порывом он постарался привлечь ее к себе и успокоить, однако получил резкий отпор.
Не трогай меня, отстань.
«Может, ей стоит побыть наедине с собой, подумал Вадим, вспомнив, что слышал в каком-то фильме нечто такое. Отдохнет немного, выспится и рассосется».
Однако 15 минут, потраченных на приготовление яичницы и ее поедание, для «рассасывания», по-видимому, не хватило. Выходя из кухни, Вадим увидел Мэри по-прежнему лежащей на кровати в ночной рубашке. Она угрюмо смотрела в пустоту и молчала.
Я пойду, Мэри, мне еще на работу надо забежать, сказал Вадим.
Мэри внезапно перевела на него взгляд, в котором Вадим прочитал многое, но не все из прочитанного понял.
Ты что, собираешься вот так уйти, даже не спросив меня, в чем дело?
Подожди, я ведь спрашивал. Ты сказала, что я не понимаю
Значит, я для тебя совсем ничего не значу? Тебе все равно, что со мной?
Ну я же спрашивал.
Вадим вообще неплохо умел говорить. Хорошее знание языка, чтение книг, учеба в университете: он мог общаться, казалось, на любые темы, остроумно шутить, там, где нужно, делать многозначительные паузы, вставлять цитаты классиков. Однако в разговоре с Мэри Вадим всегда терялся. Его ответы представляли собой смесь жалкого мычания с попыткой оправдаться, как будто бы он всегда был заранее неправ. Причины столь стремительного изменения стиля речи он не мог объяснить, впрочем, он даже и не задумывался об этом. О скольких событиях в нашей жизни мы даже не задумываемся! Хотя раздумья о них могли бы привести нас к выводам, которые изменили бы в итоге наше мироощущение.
Мысли у Вадима в голове, конечно, были, но они не складывались в стройные ряды букв, слов и словосочетаний, которые помогли бы ему успокоить девушку, находящуюся в состоянии нервного срыва. Вместо этих словесных конструкций зачем-то совершенно некстати всплывали какие-то формулы расчета пени, динамика роста курса доллара и прочая неподходящая информация.
Ну, давай обсудим. Я же не против. Что с тобой, Мэри? Может, я что-то не то сказал?
Ты вообще ничего не сказал! Ты
Мэри внезапно вскочила и стала одеваться. Натянув на себя шорты и рубашку Вадима, она села в кресло, скрестила руки и, казалось, погрузилась в медитацию, созерцая некую точку, находящуюся в тридцати сантиметрах от ее глаз.
Вадим в нерешительности замер на месте. Ему показалось, что общее состояние Мэри несколько улучшилось благодаря совершенному антистриптизу, и в общем, наверное, этот разговор можно отложить на вечер. Так что надо потихоньку собрать вещи и
Ты не понимаешь, тихо проскулила Мэри, по-прежнему созерцая точку перед собой, просто я поняла, что я и снова замолчала.
Кто? тихонько выдавил из себя Вадим, потому что молчание затянулось, а на работу надо было идти.
Я Мэри закрыла глаза рукой, я лесбиянка.
Последнее слово было произнесено почти шепотом, так что его окончание Вадим, скорее, угадал, чем расслышал.
Подожди, как . Мы же с тобой только что ну у нас же вроде все нормально
У большинства людей реакция на неожиданную информацию обычно какая-то до смешного глупая. Это только в фильмах герои всегда в курсе будущих ответных реплик. Вадим в кино не снимался, в этот самый момент он жил, поэтому в его голове теснились исключительно глупости, вроде возможности секса втроем с кем-то из мэриных красивых подруг.
Опять ты про это. У тебя одно на уме. Ты только об одном думаешь. Для тебя секс это все, что есть в отношениях, ты даже не понимаешь, что кроме секса есть что-то еще.
Мэри, извини, но мне бежать надо. Меня там машина ждет, мне ехать долго.
Мэри только что выдавила из себя признание, которое, очевидно, зрело в ней долгое время. Она говорила с мужчиной, с которым делила кров в течение нескольких месяцев, с которым она, по крайней мере ранее, связывала определенные надежды на будущее. И этот мужчина стоял сейчас перед ней, как ребенок, который ждет, когда мама, наконец, отпустит его погулять. Заплаканные красные глаза Мэри бросили воображаемую точку в глубине пространства и четко сфокусировались на лице Вадима. Взгляд Мэри, поначалу пронзительный, внезапно стал спокойным; она отвернулась, подтянула колени к подбородку и как будто задремала, слегка покачиваясь в кресле.
Не расстраивайся, Мэри. Я вечером приду, мы все обсудим, все будет нормально, вот увидишь.