«Сом, подумал я, из реки зашел».
Я опустился и ногой в сапоге толкнул его. Сом повернулся в омутке. На огромной голове белые маленькие глазки в упор смотрели на меня.
Откуда ты пришел, леший? сказал я.
Он, повернувшись, опять ушел под берег. Ручей был мелок как он мог попасть туда?
«Вот, думал я, приедут приятели мои, буду показывать сома».
Далее рассказ Коровина идет об охоте, как он подстрелил дупеля и все в этом духе. Но он рассказал своим друзьям об этом соме:
«В круглом небольшом бочаге плеснуло у самого берега. Что-то странное я увидал точно большой мешок, в темных пятнах, ворочался в воде у самого берега. Половина мешка ушла под берег, и чудовище вертело широким, как лента, хвостом.
«Сом, подумал я, из реки зашел».
Я опустился и ногой в сапоге толкнул его. Сом повернулся в омутке. На огромной голове белые маленькие глазки в упор смотрели на меня.
Откуда ты пришел, леший? сказал я.
Он, повернувшись, опять ушел под берег. Ручей был мелок как он мог попасть туда?
«Вот, думал я, приедут приятели мои, буду показывать сома».
Далее рассказ Коровина идет об охоте, как он подстрелил дупеля и все в этом духе. Но он рассказал своим друзьям об этом соме:
«Как-то в Москве зимой, вечером, в компании друзей, кто-то сказал про одного знакомого: «В тихом омуте черти водятся». И вдруг вспомнил я деревню, лето, ручей и тот бочаг, где я видел сома, которого хотел выпустить в реку на свободу.
Я рассказал о чудище приятелям своим, охотникам, и они решили поехать в деревню ко мне как-нибудь на праздниках и того сома достать из бочага».
Через некоторое время сома они поймали и выпустили в реку:
«Возвращаясь с реки в дом, почему-то все мы испытывали приятное чувство вот отпустили сома на свободу. Как такому чудищу жить в маленьком бочаге, пусть живет на приволье, в реке».
Но далее произошло событие, заинтересовавшее Коровина:
«Как-то летом, утром я шел под бугорком у ручья и зашел, пробираясь кустами, посмотреть тот омуток. Сел на бережок, смотрю на воду и задумался. Вдруг вижу: наверху воды показалась широкая плоская голова сома. Она медленно двигалась к листьям купавы, на которых сидела зеленая лягушка. Сом брызнул хвостом по воде и пропал.
А мы-то старались, сказал я, тебя отпустить на свободу! А ты опять здесь? Удивленье.
При встрече с друзьями я рассказал им, что сом-то с полой водой видать, опять вернулся в маленький омуток. Все удивлялись, находили это странным. А охотник-крестьянин Герасим Дементьевич, смеясь, сказал:
Чудно! Чего, нешто он дурак какой. Ему поди, чай, годов-то сколько. Ишь он какой здоровый. Он знает, где ему лучше, где сытней. Тута он в омуте, у болота лягушек ест. Ишь он толстый какой! Вы его жалеете, на свободу пускаете, а она ему пошто? Ему в яме-то лучше нравится».
Встречи
С большой тоской о родине и о России пишет Коровин в своих воспоминаниях и о встречах с рыбаками, об их разговорах простецких.
В наше время, в одном из приволжских городков, на рынке, образовалось такое местечко встреч и разговоров рыболовов разных мастей. А торговали тут, на рынке в углу разными рыболовными снастями. На прилавки-столы разложены были мормышки, блесна, удочки зимние. Тут же продавали мотыля, по коробку. И были в продаже и ящики рыболовные и сетки даже, ну и буры, ножи к ним и прочее. Рыбаки тут собирались не только чтобы что-то купить. Но рассматривали, выбирали, приценивались. А в основном разговаривали, быстро знакомились и делились своими опытами. Один ездил в выходные на такое-то место рыбалки, другой на озерах был, где что поймали, где что клюет и на что клюет и какие блесны желтые или белые нужны.
В Москве дореволюционной тоже были такие места. И Коровин с ностальгией вспоминает:
«А зайду-ка я, думаю, неподалеку в лавочку к Березину. Там всегда собираются по весне особые люди рыболовы на удочку».
У Березина в лавочке висят веревки, сети и как лес стоят камышовые прутья. В шкафу висят разноцветные поплавки заграничной работы, а на прилавке в ящиках под стеклом синие стальные крючки разных номеров. Дальше, в комнате Березина, горит лампа, сидит приятель мой Василий Княжев и правит на спиртовой лампе тонкие концы камыша для удилищ. Кругом сидят какие-то люди мастер железнодорожный, чиновник пробирной палатки, служащие детского приюта, не стриженный и небритый, знаменитый москворецкий рыболов Сергей Петрович. Простые люди все страстные охотники-рыболовы. Приходят к Березину посмотреть на реку, которая видна из окон, и поговорить о рыбе, про случаи, которые были в жизни. А случаи всегда были особенные.
Василий Княжев, как только начиналась весна, оживал. Его темные глаза все посматривали вдаль. Он был поэт и бродяга в лучшем смысле этого слова; никакое дело, ни какие деньги не могли удержать его весной.
Эх, говорит Василий, в Косине озеро, и вода в ём вот чиста как хрусталь! Это что еще! И глубина в ём, дна нет.
Ну и врешь, говорит немец Планк, не может этого быть, чтобы дно нет.
Да вы, немцы, все так Вам дно подавай, Бога покажи, какой он, из чего сделан. А вот озеро-то мерил монах, так тридцать семь сажен, а рядом двенадцать это что! Там значит, горы, на дне-то, и ходы разные, и не иначе, что озеро это соединено со святой водой, потому что вода у него синяя. А там недалеко другое озеро есть, у деревни, в ём вода совсем другая. Вода как вода, а у етого голубая, да чиста до чего удивленье!