Но всегда выигрывает играющий. Особенно в бизнесе не стоит огорчаться при неудачах, а лучше поспешить отыграться на еще менее удачливом партнере. Большие состояния достигаются играючи, как титул чемпиона мира по шахматам, хотя со стороны все чрезвычайно напоминает напряженный труд. Состояние, а точнее, благосостояние является положительным результатом всех наших игр, но не всегда оно измеряется звонкой монетой, кредитной карточкой или красавицей женой.
Отказ от какого бы то ни было общепризнанного великолепным результата, отказ от чьей-то жертвы или от блага в том виде, как его определяет общественное мнение, есть Сверхигра.
Способных к Сверхигре немного. Еще меньше играющих, но иногда, когда мы жутко спешим по своим делам, нам навстречу попадаются люди, которых в рамках этого сочинения мы называем Свободными. Эти люди могут сыграть с нами в наши игры, не проявляя особого интереса, но никогда не опускаются до игрищ. Их обычным времяпровождением и является Сверхигра. Правда, в силу краткости человеческого века они успевают сделать в ней только один ход, а именно стать Свободными. Результат им увидеть не суждено, впрочем, эта игра всегда новая для человечества, а результат новой игры всегда положителен хотя бы по причине своей новизны. Эти люди с чувством собственного достоинства или даже с видом явного превосходства уступают нам дорогу, и мы их больше не видим, так как не имеем привычки оглядываться или озираться по сторонам. Стало быть, они не опасны для нас. Они отказываются от результатов наших игр жестоких и бесчеловечных, как сама природа. Тем более они отказываются от жертв, потому что жертва это результат даже не игры, а игрища. Они люди в том смысле, как сами думают о себе. Они такие, какими считают возможным быть человеку, а не такие, какими становимся мы под влиянием своей второй натуры производной от технократического пути развития человечества и второй производной от первой, природной натуры. В каком-то смысле, они борются с натуральным.
Если Человечество, выражаясь словами Вернадского, есть попытка природы мыслить биологически, то, может быть, судьбы Свободных людей, вернее людей Освобождающихся, есть результаты попыток природы прикинуть иной вариант развития живого, иная мысль. Может быть, это один из будущих вариантов.
Этих людей мы узнаем по их привычке отказываться от даров Волхвов, хотя при желании им не составит труда вспомнить, сколько эти дары стоят. Таких людей мы обычно называем беспечными и у меня, смотрящего им вслед, возникает мысль, что результатом Сверхигры и оказывается Право на Беспечность, которым они так гордятся и дорожат.
Печатное слово третьего тысячелетия
Культура его потребления
Достаточно быть змеей в террариуме, чтобы написать трактат о четырех стеклянных стенах.
Достаточно быть змеей в террариуме, чтобы написать трактат о четырех стеклянных стенах.
Но надо стать птицей, чтобы написать о крышке.
Жизнь человечества в новом тысячелетии представляет собой хаотический клубок1 различных связей; экономика, социология, биология, психология и многое, многое другое переплетены и должны быть изучены автором, желающим точно и емко описать ее. Так было и всегда, но с ростом численности населения планеты, с увеличением информационных, экономических и разных других связей между людьми, «картинка» стала намного сложнее. Поэтому, прежде чем говорить непосредственно о письменности, необходимо выяснить, чем живет и чем питается мозг современного пишущего и читающего, изменилось ли что-нибудь по сравнению с веком минувшим, про который довольно верно замечено, что «Случайное возбуждение вот повседневная пища человека двадцатого века»2.
Тем более, если учесть, что кроме живущих людей планета населена безмерным количеством их образов и моделей, наравне с живыми участвующими в общении и создании общественных ценностей. Безусловно, образ некоего героя, как и любого другого идола, сначала придумывает один человек. Но образ начинает влиять на людей и даже на другие образы. Он влияет на них годами, занимает место в сознании, к нему апеллируют школьные учителя. Можно научиться пеленать детей и на безжизненных резиновых пупсах, а совершать подвиги на примере Павки Корчагина или Супермена. Но эти «пупсы» не кричат, когда им отрывают ногу или откручивают голову, и пахнут резиной, а Супермен все вооружается и вооружается. Взрослея и превращаясь в героев «крутых» боевиков, эти идолы остаются бесчувственными; необходимо разбить пару десятков автомобилей и застрелить сотню террористов, чтобы выдавить из них нечто подобное улыбке. Это влияние неживого и вымышленного на живое, обеспеченное средствами коммуникации, занимает свое место в информационном поле Земли.
Маршалл Маклюэн, осознав множественность и влиятельность связей между людьми (даже без учета идолов), описал фантастическую «глобальную деревню».
«По его словам, в ХХ веке произошел новый переворот, связанный с электричеством: «Электрическая цепь разрушила время и пространство, погрузив каждого из нас в океан забот других людей. Она заново восстановила всеобщий диалог в глобальном масштабе. И главной вестью, которую она принесла людям, стала весть о всеобщем Изменении». Маклюэн считал, что возвращение к «племенному» восприятию мира на новом этапе безусловное благо, потому что таким образом люди вновь начнут ощущать себя целым, коллективом, в котором нет места изоляции, индивидуализму и подавлению меньшинств, потому что «слишком много людей знают слишком много друг о друге».