А он, сволочь такая, не только вширь, но и вглубь попёр. Божьих одуванчиков, старичков-активистов из синагоги, на свою сторону переманил, а уж тем только повод дай позубоскалить. Коммунистического задора и комсомольской энергии в них на два поколения вперёд хватит. Пока я по привычке представительствовал на каком-то семинаре, Файнберг собрание общины созвал и так хитроумно доклад свой гадючий выстроил, что вышло, будто я никакой особой пользы общине больше не приношу, а только сосу из неё соки, как помещик из крепостных крестьян. Стоило мне вернуться, как синагогальные старички вкупе с розовой молодёжью, которая всегда в оппозиции, меня чуть с гавном не съели. Революция, блин, началась, октябрьский переворот. Которые тут временные, слазь
В результате всех этих не шибко хитроумных комбинаций скинули меня со всех постов, обзвонили столичных начальничков, мол, я уже никто и дел со мной иметь не следует, даже ключ от офиса коллективно изъяли и передали секретарше Лене, которую я тоже в своё время разыскал и пригласил на работу. Вот как хитро обтяпали!
Но полным дураком Файнберг окажется, если решил, что я так легко крылышки опущу. Он хитрый, а я битый, даром что ли столько тусовок прошёл и столько водки на брудершафт с нужными людьми выпил! Посмотрим, чья возьмёт.
Существует масса способов приструнить негодяя. Можно по начальству пройтись с разъяснениями и челобитными, можно с рядовыми членами общины нравоучительные беседы провести, только я решил, что это муторно и, главное, результат непредсказуем: я-то отлично знаю, как тяжело убеждать в том, что ты не верблюд, если на тебя уже пальцем показывают. Изо всех способов я выбрал самый быстрый и самый жестокий потреплю-ка нервы этому тихоне. Оно, может быть, и не совсем порядочно, но на войне как на войне. Состряпаем подмётное письмо от имени каких-нибудь мифических антисемитов такое проймёт кого угодно. Мне в своё время немало подобных писем приходило. И оскорбляли в них, и угрожали, и погромы обещали, а пару раз даже какая-то пьянь в офис заваливалась, только мне всегда везло, и я выкручивался. Не скажу, что я Рембо или Брюс Ли какой-нибудь и что поджилки у меня не тряслись от страха, ведь очко-то, оно не железное, но худо-бедно обходилось. А вот как Файнберг, этот интеллигентик щупленький, будет прыгать от ужаса да икру метать это ещё вопрос. По-настоящему ему в подобных переделках быть ещё не приходилось, и бумажек подобных он в руках не держал, ведь оберегал я его от таких мерзостей, всё на себя принимал. Вот и сберёг на свою голову.
Гнусно, конечно, сочинять письма от имени придуманного психа-юдофоба, рука не поднимается да охота пуще неволи. Надеюсь, о моём грешке никто узнает, а узнают сведу к хохме, скажу, что пошутил неудачно. Но этому гаду нервишки потреплю. Терять-то мне больше нечего. И так всё отняли.
Чтобы не вычислили по почерку, буду писать печатными буквами. Что писать не проблема, подобной бредятины я начитался вволю. Могу даже консультантом в каком-нибудь филиале новоявленного Союза Михаила-Архангела подрабатывать. Если, конечно, окончательно с ума не поеду.
Детективы я иногда почитывал, поэтому старался предусмотреть всевозможные варианты. Писать надо в перчатках, ведь дело-то нешуточное: отнесёт Файнберг с испугу письмо в милицию, а там, если копать начнут (у них иногда бывает и такое просветление!), то могут и до отпечатков пальцев на бумаге добраться. Если уж делать гадости, то чтобы чисто, без сучка без задоринки.
Писем, решил я, сварганим три: одно непосредственно Файнбергу, другое в офис нашего общества, третье самому себе, чтобы как это в детективах называется? у меня было полное алиби. Ничего, мол, не знаю, сам в таком же стрёмном положении. Текст писем приблизительно одинаковый, но должен быть обязательно корявым и с грамматическими ошибками. Пусть думают, что писал человек, для которого легче дать кому-то по репе, чем сочинить пару строк. Так страшней.
Короче, пишем:
«Жидовские морды! Если не уберётесь со своим культурным обществом в свой Израиль, мы вам кишки выпустим и на башку намотаем. Так и знайте, сроку вам три дня. Хватит пить нашу христианскую кровь, иуды»
И подпись изобретём позаковыристей, в стиле дегенерата-десятиклассника, онанирующего от собственной смелости. Что-нибудь вроде «Боевой дружины по борьбе с иудейской заразой».
Дело мастера боится, раз-два и готово. Остаётся лишь заклеить конверты и отправить по почте. Хотя, если говорить по правде, когда я опускал письма в почтовый ящик, рука моя дрогнула, а на сердце стало тоскливо и мерзко, будто я делал это с больной головы или не по своей воле. Но на полдороге останавливаться глупо. Раз уж заварил кашу, то сам и расхлёбывай, если понадобится.
Конечно, непорядочно я поступаю и подло, но, если говорить по существу, Файнберг тоже запрещёнными приёмами пользовался, только более нагло и прямолинейно. Чем мои подмётные письма отличаются от его шушуканий за моей спиной? Так что мы в какой-то степени теперь квиты.
После отправки писем я несколько успокоился. А чего теперь комплексовать птичка улетела, и назад её не вернёшь! Сиди да жди результатов.