Отойдем, поговорим, брат, обратился деспот к Фоме, обняв его за плечо и отводя в сторону к западному углу башни.
Я очень благодарен тебе за то, что ты не оставил меня одного в эти трудные дни, за то что поехал со мною сюда, к Истму, продолжал он.
Не могу поступить иначе. Это мой долг, отвечал младший Палеолог, склонив голову.
Да, это ты. Но почему я не вижу здесь Димитрия? Что, спасение Мореи и нашей независимости это не его дело?
Ты же знаешь, каков он. Всегда думал только о себе и о своем, согласился Фома.
В этом он похож на покойного Феодора. Тот тоже свое личное всегда ставил выше всего и был готов вцепиться зубами в глотку Иоанну. Еще перед отъездом базилевса в Феррару и во Флоренцию Феодор готовился начать войну против него. Ты, правда, был еще совсем юн, но, верно, помнишь, как он поднял мятеж против Иоанна? спросил Константин. Это было шесть лет назад, во время отъезда автократора, добавил он.
Помню.
Так вот, только чума, разразившаяся в Италии, остановила Феодора, ибо он решил не тратить попусту силы, а дождаться кончины брата и взять власть в Константинополе. Однако надежды эти не оправдались. В конце концов, когда Иоанн возвратился, то унял Феодора. И все мы тогда поддержали его. Даже Дмитрий не воспротивился автократору. По нашему общему соглашению он отказался от Мистры в обмен на Саламврию[19].
Да, хорошо помню то нелегкое время, согласился Фома.
Поверь, нас ожидают более тяжкие испытания. Дмитрий решительнее и хитрее Феодора. Если опасность будет угрожать ему, он примет сторону сильного. Не побрезгует даже покровительства султана и примет ислам убедительно сказал Морейский деспот и внимательно посмотрел в глаза Фомы.
Не могу поверить в это, но боюсь отвечал тот.
Не говори ничего более, Фома, промолвил Константин, трогая брата за руку и оставляя данную тему.
Ныне главное объединение всей Греции для борьбы против османов. У нас слишком мало времени, чтобы успеть собрать силы и возродить греческое царство хотя бы в Морее. Ты помнишь, сколько времени и стараний отдал я этому.
Да, я знаю, шестнадцать лет назад ты захватил Патры[20], положив конец владычеству латинских рыцарей в Ахайе[21], и этим прославился как полководец, ответил Фома.
Но теперь мы имеем дело с более страшным, хитрым и беспощадным врагом. Мурад II не простит нам сочувствия крестоносцам, переговоров с деспотом Сербии Георгием, с трансильванским князем Хуньяди, с албанским воеводою Скандербегом. Правда, тот страшный разгром крестоносцев у Варны два года назад не остановит ни Яноша Хуньяди, ни Скандербега. Хуньяди вновь собирает силы против османов в Сербии, Хорватии, Венгрии, и в Трансильвании. Однако надеяться сейчас на его помощь наивно. Я уже оповещен, что султан собирает силы для вторжения в Морею, посуровев лицом и синими глазами, сказал Константин.
Я не оставлю тебя, брат, с жаром выпалил Фома, мои войска из Спарты и Монемвасии числом до полутора тысяч воинов уже двинулись к Истму. Правда, у меня нет хороших пушек, но среди них есть отряд добрых лучников и арбалетчиков-генуэзцев.
Спасибо тебе, Фома. У меня на Истме около двух с половиной тысяч копий, стрелков и пушкарей. Еще столько же защищает Мистру. Я не могу бросить столицу Мореи на произвол судьбы.
Обратись еще раз к Димитрию. Попроси его о поддержке! с жаром призвал Константина младший Палеолог.
Попробую еще раз, отвечал Драгаш.
Спустя два месяца двадцатитысячная рать турок-османов, ограбив и разорив Северную и Среднюю Грецию, подошла к Истму и остановилась перед «Длинной стеной». Нестор-Искандер вместе со своим эфенди сопровождал турецкие войска. Тот находился в ставке Караджа-бея, расположившейся на высотах близ долины, по которой шла дорога, ведущая вглубь Пелопоннеса.
Попробую еще раз, отвечал Драгаш.
Спустя два месяца двадцатитысячная рать турок-османов, ограбив и разорив Северную и Среднюю Грецию, подошла к Истму и остановилась перед «Длинной стеной». Нестор-Искандер вместе со своим эфенди сопровождал турецкие войска. Тот находился в ставке Караджа-бея, расположившейся на высотах близ долины, по которой шла дорога, ведущая вглубь Пелопоннеса.
С высоты и с расстояния менее греческой стадии Искандер хорошо видел, как по приказу военачальника турки повезли свои тяжелые короткоствольные пушки-бомбарды и потащили щиты, сшитые из толстых досок и легких бревен, ближе к воротной башне греков. Верно, они намеревались укрыть за щитами прислугу орудий. Сотни лучников и стрелков с тяжелыми ружьями цепью двинулись вслед за воинами, тащившими деревянные щиты. Молодой человек всмотрелся и увидел, что на пряслах стен и в башнях многие греческие воины готовились к стрельбе из луков и арбалетов. Там за стенами и на стенах горели, чадили, дымили факелы и костры. Видно было и то, что в башнях оборонительной линии греков на разных ярусах расположено много боевых окон. Это удивило Нестора, ибо он видел много стрельниц в других греческих, турецких и русских градах (крепостях). Знал он также, что стрельба из пушек, луков да пищалей обычно ведется с венца с самого верха стрельницы, из-за зубцов.