Наталья Владимировна Тимофеева - Водяные знаки стр 4.

В чешму3 насыпал сливы по дороге,
И по проулкам разогнал собак,
Цыганские подталкивая дроги,
Их выкатил на Вырбицкий большак.

Пошёл плясать по мосту, пыль вздымая,
Да спрыгнул в реку и пропал из глаз.
И лишь большая рыба золотая,
Хвостом плеснув, его поймала враз.

Она вздохнула, плавники топорща, 
Ловить здесь воздух, видно, не впервой,
К тому же, ветер был весьма солощий, 
Приличный ужин рыбе золотой

Она стояла в водорослях, ластясь
К потоку солнца, словно сытый кот,
И блёсткой головой сусальной масти
Чесала камни, разевая рот

Какие тени нам на стенах
Рисует полная луна!
Орех зелёной вздыблен пеной,
Остатки давешнего сна
На нём качаются, спадает
В прохладу сумерек простор,
И в небо абрис улетает
Закатом высвеченных гор.
Бежит цыганская лошадка, 
Копыт ритмичен метроном,
Поёт пичуга тонко, сладко,
И залит дворик серебром.
Он светляков на дне качает,
Как проблесковые огни,
И шоколадом вечер тает,
И в целом мире мы  одни.

Устами роз глаголет тишина
О невозвратном времени бутонов.
Судьба моя теперь предрешена
По правилам совсем иных законов.

Как будто я отрезала пирог,
Огромный пласт, испорченный гниеньем,
И чист мой разум, и высок порог
Пред новым, неопознанным рожденьем.

Как будто детство постучалось вновь
На улочку, укрытую разлукой
От глаз, забывших вечную любовь,
Задавленную бесконечной мукой.

Из сада слов я вырву сорняки,
И горный воздух мне наполнит душу,
Чуть было не ослепшую с тоски,
Разученную понимать и слушать.

Благоуханна, словно фимиам,
Ложится тишина, венчая веси,
И жмутся разноцветные к горам
Скоплений терракотовых навесы.

Драконы гор мой стерегут покой,
Закольцевав хвосты под облаками,
И просто нет возможности такой 
Разжалобить тоскою белый камень.

Здесь бьют ключи благословенных вод,
Их разговор студён и равнодушен.
И жизнь моя размеренно течёт,
И ритм её дыханию послушен.

Здесь шум дождя такой же, как везде,
Когда он пляской распаляет бубен,
Стуча босою пяткой по воде
Среди обычных неприметных буден.

По крыше скачет мойщик черепиц,
Журча, стекает в реку с косогора,
Пугает громом гордых белых птиц
И намывает в лужах много сора.

Он пахнет небом, ухарь, вертопрах,
Переселяясь из высоких далей
И прибивая паданки в садах,
Он знает, что внизу его не ждали.

Но роз благоуханная пора
Его цветеньем манит благодатным,
И он кропит их венчики с утра,
Встречаясь с обожаньем ароматным.

Да, розы в дождь сияют красотой!
Целуя влагу алыми губами,
Они роднятся с синей высотой,
Что за шипы цепляется краями.

А за дождём белеет пелена
Пологих гор, и дальше  только ветер.
Его бежит за тучами волна,
И мир под ним сверкает, чист и светел

Садилась солнца половина,
Под тучей спрятав медный бок.
Горела медью полонина,
Тянулся ветер на восток.

Простор страдал одышкой пряной
И сливы дикие ронял,
На травы вечер падал пьяный
Под спуд листвяных одеял.

На виноградник свет ложился
Прощальным радостным мазком,
И птичий голос нежно лился,
И пахло мёдом и вином.

Террариум страстей к действительности глух.
Как цепок взор судьбы за стёклами разлада!
Летит моя душа над памятью, как пух,
Ей больше ничего из прошлого не надо.

Там, в призрачной дали, растаял чей-то смех, 
Злорадства не снести родному поголовью
Что ж, кажется, и я развеюсь без помех,
Довольствуясь вполне лишь волей, да любовью.

Открыт ветрам простор широкий и святой,
Внизу бежит река, вверху над крышей  аист.
Со старых гор закат струится золотой
И я сама к себе испытываю зависть.

Кивают мне цветы и терпкая полынь,
Цепляют за подол кусты чертополоха,
А месяц молодой на бархатную синь
Насыпал из рожка блескучего гороха.

Волынки голос пьян, он, медленно-тягуч,
От Вырбицы плывёт на лодочке воздушной,
Свой в летнем вечеру обыгрывая ключ,
Дыханью ветерка неспешного послушный.

Ничто не тяготит разнежившихся дум,
И непривычный штиль не предвещает бури.
Уляжется за мной и оборвётся шум,
И лишь вода в реке со мной побалагурит.

Назавтра снова день и, может быть, дожди,
Я разожгу огонь не для тепла  для счастья,
Что, верится, споёт волынкою в груди,
Попавшись и в мои бесхитростные снасти.

Я всю жизнь сторонилась симметрии, нет в ней искусства,
Есть лишь искус красивости, глаз услаждающий штамп.
Симметричность мышления  это продуманность чувства,
А любовь  непорочная дева, не женщина  вамп.

У любви серафимы живут над крыльцом под застрехой,
Ей на косы в ночи переносят огни светляки.
Для любви все сердца, словно воск, но не станет потехой
Чьё-то сердце в огонь опрокинуть иль в недра тоски.

У любви всё открыто, распахнуты настежь оконца,
Ей хитрить ни к чему, ей противна искусственность слов
Потому так нечаянна радость  влюбиться под солнцем,
Где давно от симметрии денег страдает любовь.

Но не всем этот дар драгоценнее кажется злата,
Продаётся эрзац, как телесная тень волшебства
А любовь, как и Бог, на земле не бывает богата,
Вырастая из крови людской, будто в небе трава.