Других путников больше не было. Полагаю, что они еще в начале пути благоразумно не решились продолжать движение, предупрежденные о препятствии. И нам только и оставалось, что повернуть обратно и дожидаться новостей о расчистке дороги. Подыскав более удобное место для маневра, многоопытный возница развернул тарантас в обратную сторону, но не успели проехать и пяти минут, как на нашем пути возникло несколько фигур, укутанных в длинные черные шерстяные накидки с надвинутыми на брови овечьими папахами. Каждый был вооружен ружьем, а у вышедшего вперед за поясом торчал длинноствольный кремневый пистолет.
Это абреки! воскликнул Багратов.
Несмотря на заполнивший сердце испуг, я постарался выглядеть спокойным и сказал, что следует бы узнать, что им надо.
Багратов выскочил из тарантаса, но его остановили окриком. Затем их, по всей видимости, главарь на русском языке сказал, что они должны забрать наш груз и деньги, потому что они нужны бедным людям ущелья.
То, что я услышал объяснения, в каких целях реквизировался наш груз, поразило. Абрек держался осанисто, и взгляд его был таков, что мне пришлось осознать невозможность отказа.
Рабочие, фигуры которых остались позади, как будто мгновенно слились с горным туманом, никто из них не показывался. Стоящий немного поодаль от главаря абрек наставил на тарантас ружье, и это всерьез обеспокоило меня. Нужно было в спешном порядке что-то предпринять! Возница соскочил и встал рядом с лошадьми, придерживая их за узду.
Я вышел из тарантаса и с поднятыми руками, с нескрываемой дрожью в голосе предложил им забрать все, что у нас было.
Уважаемые, берите все, но денег у меня совсем немного, это только на дорогу! показал я наклоном головы на внутренний карман.
Один из абреков подбежал к Багратову и забрал у него пистолет и саблю.
Кто такой?.. Опусти руки, обратился ко мне главарь.
Я всего лишь скромный чиновник из столицы. Прибыл по поручениям, с бумагами, отрапортовал я и добавил, уважаемые, не знаю, кто вы, но я не желаю вам зла Прошу, не забирайте лошадей. Нам надо ехать
Он покачал головой и нацелил на мня свой острый взгляд.
Я вижу, ты не из наших притеснителей Ты гость и должен узнать закон гор Гость у нас это посланник Бога Мы не бандиты и не трогаем гостя! Мое имя Карум!
Он говорил с таким ярким акцентом, что это придавало особый колорит нашим переговорам. Еще в этом человеке чувствовалась огромная гордость.
А что, у тебя в столице не знают, что тут обижают наш бедный народ? Твой друг, вот этот солдат, Карум указал на Багратова, ходит с притеснителями нашими. Они не знают, что такое справедливость
Друг мой стоял, исподлобья взирал на происходящее, но не двигался, понимая свою беспомощность в такой ситуации.
Я прошу вас, друзья, оставьте его, он не виноват, он только исполняет свой долг, он просто офицер, оправдывался я за Багратова.
Перестань! прервал меня Карум. Остальные абреки насторожились.
Я Я хочу предложить У нас с собой есть прекрасное вино и много еды, целых три корзины. Давай, Савельич, обратился я к вознице, давай, доставай все! Забирайте, прошу вас!
Вот тут я удивился уже себе тому, как это так быстро, буквально со вчерашнего дня, в меня вселился дух гостеприимства и веселья!
Савельич с готовностью бросился доставать запас провизии.
Ай, молодец, ты совсем как настоящий горец, наконец улыбнулся Карум.
Что-то переговорив на родном языке с товарищами, один из абреков достал сложенную в несколько раз широкую шкуру, отошел в сторону от дороги, под деревья, и, распрямив, бросил ее на снег.
Друзья, мы не будем это забирать Ты и другие, давай с нами Карум показал приглашающим жестом руки в сторону постеленной шкуры-скатерти.
Мы с Савельичем начали активно раскладывать свертки бумаги с вложенными в них кусками мяса, пирогами, зеленью, овощами, кусками сыра. Последними штрихами на импровизированном столе стали бурдюки с вином и небольшой мешок с деревянными пиалами и двумя рогами, украшенными изящной резьбой, которые передал мне в качестве подарка хозяин гостеприимного дома.
Уважаемые, прошу вас, угощайтесь. А Вам, обратился я к Каруму, хотелось бы подарить вот эти прекрасные винные рога.
И широко улыбаясь, передал их. Карум наклонил голову, выражая благодарность и принял подарок.
Багратов не подходил к нашему столу, хотя абреки вместе со мной подзывали его. Он попросил вернуть ему оружие, на что Карум ответил, что это будет, но потом, когда они встретятся в следующий раз, чем вызвал громкий смех товарищей. Это заставило Багратова буквально налиться алым, гневным окрасом лица и попроситься сесть в тарантас, покинув нашу компанию, что ему тут же снисходительно разрешили.
Стоит ли говорить, что и здесь, в таком неожиданно возникшем посреди снежных вершин и обрывов застолье, не обошлось без традиционных тостов и последующих восхвалений меня, как организатора такого сытного и чудесного «стола».
Карум, выступая в роли тамады, опорожнял рог за рогом. Не отставали от него и товарищи с пиалами в руках, да и я, что греха таить, прикладывался губами к краям рога с веселящей влагой. Нельзя же обижать таких добрых и понятливых людей!