Отчасти, ответил Луи.
Ах! воскликнула она нетерпеливо. Сразу видно, что вы англичанин.
Несмотря на свою торопливость, она и тут нашла время улыбнуться. Дезирэ была достаточно молода и с легкостью неслась по морю надежд, которое с течением времени так убывает, что люди остаются на мели жестокой жизни.
Вы забыли, сказал он, защищаясь.
Что я забыла?
Что неделю тому назад я ни разу не видел ни Данцига, ни вашего отца, ни вашей сестры, ни Фрауэнгассе. Неделю тому назад я не знал, что существует на свете кто-то по имени Себастьян, и мне было все равно.
Да, задумчиво согласилась Дезирэ. Я это забыла.
Они долго шли молча, пока не добрались до ворот Святого Духа.
Но вы можете помочь ему убежать, сказала, наконец, Дезирэ, как бы следуя своим мыслям.
Да, по-видимому. Ответ был немногословен, или, может быть, Луи приобрел привычку отвечать так, живя среди людей, ежедневная речь которых состоит только из «да, да» и «нет, нет».
Они молча прошли по узким улицам, и Дезирэ свернула в переулок, соединяющий улицу Святого Духа с Фрауэнгассе.
Нам еще предстоит перелезть через стену, сказала она, но в эту минуту калитка, выходящая на улицу, была осторожно отперта Барлашем.
Немножко масла, шепнул он, и дело сделано.
Двор ничем не освещался: за занавесками под остроконечными, выделявшимися на фоне неба крышами могли подглядывать люди.
Все в порядке, сказал Барлаш. Эти собачьи сыны не возвращались, и хозяин ждет на кухне, одетый в плащ и готовый отправиться в путешествие. Он пришел в себя, хозяин-то.
Барлаш проводил их через свою темную каморку, в которую проникал только луч света от лампы на кухне. Он внимательно посмотрел на Луи дАррагона.
Salut! хмуро проговорил он. Матрос!.. пробормотал он затем. Хорошо! У этой девочки ум в кончиках пальцев.
Дезирэ откинула капюшон и посмотрела на отца со спокойной улыбкой.
Я привела мосье дАррагона, сказала она, нам на помощь.
Себастьян сначала не узнал Луи. Затем он принужденно поклонился и приступил к церемонному извинению, которое дАррагон остановил коротким жестом.
Я обязан сделать хоть это в отсутствие Шарля, сказал он. Есть у вас деньги?
Немного.
Вам потребуются деньги и немного платья. Я могу устроить вам сегодня же ночью переправу в Ригу или Гельсингфорс. Оттуда вы сможете переписываться с дочерью. События будут скоро следовать одно за другим. Никогда не известно, что может произойти за неделю в военное время. Может быть, вы скоро вернетесь. Пойдемте, мосье, пора.
Себастьян развел руками, не то протестуя, не то соглашаясь. Чемодан, уложенный и перевязанный, уже лежал на столе. ДАррагон взвесил его в своей руке и перебросил через плечо.
Пойдемте, мосье, повторил он, проходя через комнату Барлаша во двор.
А вы, прибавил он, обращаясь к солдату, заприте за нами калитку.
Сделав еще один протестующий жест, Себастьян завернулся в свой плащ и последовал за ним. ДАррагон так буквально понял слова Дезирэ, что не дал Себастьяну времени не только колебаться, но даже проститься.
Молодая женщина не успела опомниться, как очутилась в одиночестве на кухне. Через минуту вернулся Барлаш. Дезирэ слышала, как он, ворча что-то про себя, приводил в порядок каморку, перевернутую вверх дном для того, чтобы открыть дверь во двор, где спрятался Себастьян.
Вернувшись на кухню, Барлаш застал Дезирэ на том самом месте, на котором он ее оставил. Взглянув ей в лицо, он очень изящно почесал свою растрепанную седую голову и коротко рассмеялся.
Да, сказал он, указывая на то место, где стоял дАррагон, да, вы привели к нам на помощь мужчину, настоящего мужчину. Вы почувствовали его отсутствие, когда он вышел из комнаты?
Барлаш хлопотливо принялся уничтожать следы mise en scene нахального визита, сделанного тайной полицией.
Вдруг он выразительно обернулся и поднял свой указательный палец, чтобы привлечь внимание Дезирэ.
Если бы в Париже было несколько таких мужчин, то революция не произошла бы. «За-за-за-за!» заключил он, удачно подражая шуму толпы на собрании.
Слова, а не дело, закончил Барлаш и несколькими жестами ясно показал, что сегодня ночью они встретили человека дела, а не слов.
Глава X
В глубоких водах
Le coeur humain est un abime qui
trompe tous les calcul[8].
Надо полагать, что полковник Казимир встретил друзей на приеме у губернатора Раппa, устроенном в больших залах Ратуши, так как там было много поляков и немного офицеров прочих национальностей.
В действительности армия, выступившая в поход против России, не была армией, говорящей по-французски. Меньше всего было французских полков, и в этот великий рискованный поход весело двинулись итальянцы, баварцы, вюртембергцы, вестфальцы, пруссаки, швейцарцы и португальцы. Были солдаты из многочисленных мелких государств Германской конфедерации, признавшие Наполеона своим покровителем по той простой причине, что они не могли защитить себя от него. Наконец, в армии были и те поляки, которые сражались в Испании за Наполеона, в надежде, что он когда-нибудь восстановит их старое государство. Потихоньку уже указывали на Даву как на будущего короля новой Польши.
Многие из присутствующих на прощальном приеме у губернатора носили шпагу, хотя и были простыми, иногда весьма непорядочными гражданами. Может быть, Рапп, говоривший на грубом французском языке с немецким акцентом, оказался самым честным из присутствовавших, хотя ему недоставало тонкости поляка. В этих блестящих кругах Рапп не играл роли яркого светила. Он был губернатором не в мирное, а в военное время. Его час еще не пробил.