К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот
А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донес голоса, лошадиное фырканье и звон стремян, с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун-стервятник. Сорвался и растаял в сереньком, по-осеннему бесцветном небе.
1924
Пастух
IИз степи, бурой, выжженной солнцем, с солончаков, потрескавшихся и белых, с восхода шестнадцать суток дул горячий ветер.
Обуглилась земля, травы желтизной покоробились, у колодцев, густо просыпанных вдоль шляха, жилы пересохли; а хлебный колос, еще не выметавшийся из трубки, квело поблек, завял, к земле нагнулся, сгорбатившись по-стариковски.
В полдень по хутору задремавшему медные всплески колокольного звона.
Жарко. Тишина. Лишь вдоль плетней шаркают ноги пылищу гребут, да костыли дедов по кочкам выстукивают дорогу щупают.
На хуторское собрание звонят. В повестке дня наем пастуха.
В исполкоме жужжанье голосов. Дым табачный.
Председатель постучал огрызком карандаша по столу:
Гражданы, старый пастух отказался стеречь табун, говорит, мол, плата несходная. Мы, исполком, предлагаем нанять Фролова Григория. Нашевский он рожак, сирота, комсомолист Отец его, как известно вам, чеботарь был. Живет он с сестрой, и пропитаниев у них нету. Думаю, гражданы, вы войдете в такое положение и наймете его стеречь табун.
Старик Нестеров не стерпел, задом кособоким завихлял, заерзал.
Нам этого невозможно Табун здоровый, а он какой есть пастух!.. Стеречь надо в отводе, потому вблизости кормов нету, а его дело непривычное. К осени и половины телят недосчитаемся
Игнат-мельник, старичишка мудреный, ехидным голоском медовым загнусавил:
Пастуха мы и без сполкома найдем, дело нас одних касаемо А человека надо выбрать старого, надежного и до скотины обходительного
Правильно, дедушка
Старика наймете, гражданы, так у него скорей пропадут теляты Времена ноне не те, воровство везде огромадное Это председатель сказал настоисто так и выжидательно; а тут сзади поддерживали:
Старый негож Вы возьмите во внимание, что это не коровы, а теляты-летошники. Тут собачьи ноги нужны. Зыкнет табун поди собери, дедок побежит и потроха растеряет
Смех перекатами, а дед Игнат свое сзади вполголоса:
Коммунисты тут ни при чем С молитвой надо, а не абы как И лысину погладил вредный старичишка.
Но тут уж председатель со всей строгостью:
Прошу, гражданин, без разных выходок За такие подобные с собрания буду удалять
Зарею, когда из труб клочьями мазаной ваты дым ползет и стелется низко на площади, собрал Григорий табун в полтораста голов и погнал через хутор на бугор седой и неприветливый.
Степь испятнали бурые прыщи сурчиных нор; свистят сурки протяжно и настороженно; из логов с травою приземистой стрепета взлетают, посеребренным опереньем сверкая.
Табун спокоен. По земляной морщинистой коре дробным дождем выцокивают раздвоенные копыта телят.
Рядом с Григорием шагает Дунятка сестра-подпасок. Смеются у нее щеки загоревшие, веснушчатые, глаза, губы, вся смеется, потому что на Красную горку пошла ей всего-навсего семнадцатая весна, а в семнадцать лет все распотешным таким кажется: и насупленное лицо брата, и телята лопоухие, на ходу пережевывающие бурьянок, и даже смешно, что второй день нет у них ни куска хлеба.
А Григорий не смеется. Под картузом обветшавшим у Григория лоб крутой, с морщинами поперечными, и глаза усталые, будто прожил он куда больше девятнадцати лет.
Спокойно идет табун обочь дороги, рассыпавшись пятнистой валкой.
Григорий свистнул на отставших телят и к Дунятке повернулся:
Заработаем, Дунь, хлеба к осени, а там в город поедем. Я на рабфак поступлю и тебя куда-нибудь пристрою Может, тоже на какое ученье В городе, Дунятка, книжек много и хлеб едят чистый, без травы, не так, как у нас.
А денег откель возьмем ехать-то?
Чудачка ты Хлебом заплатят нам двадцать пудов, ну вот и деньги Продадим по целковому за пуд, потом пшено продадим, кизяки.
Посреди дороги остановился Григорий, кнутовищем в пыли чертит, высчитывает.
Гриша, чего мы есть будем? Хлеба ничуть нету
У меня в сумке кусок пышки черствой остался.
Ныне съедим, а завтра как же?
Завтра приедут с хутора и привезут муки Председатель обещался
Жарит полдневное солнце. У Григория рубаха мешочная взмокла от пота, к лопаткам прилипла.
Идет табун беспокойно, жалят телят овода и мухи, в воздухе нагретом виснет рев скота и зуденье оводов.
К вечеру, перед закатом солнца, подогнали табун к базу. Неподалеку пруд и шалаш с соломой, от дождей перепревшей.
Григорий обогнал табун рысью. Тяжело подбежал к базу, воротца хворостяные отворил.
Телят пересчитывал, пропуская по одному в черный квадрат ворот.
IIНа кургане, торчавшем за прудом ядреной горошиной, слепили новый шалаш. Стенки пометом обмазали, верх бурьяном Григорий покрыл.
На другой день председатель приехал верхом. Привез полпуда муки кукурузной и сумку пшена.
Присел, закуривая, в холодке.
Парень ты хороший, Григорий. Вот достережешь табун, а осенью поедем с тобой в округ. Может, оттель какими способами поедешь учиться Знакомый есть там у меня из наробраза, пособит