Марк, ваш букет готов Женя протянула ему огромных размеров композицию из сто одной ярко красной розы, завернутых в розово-белую гофрированную бумагу, со вставками из каких то спиралевидных травинок, мохнатыми колосками, окрашенными в белый, красный и розовый цвета.
Спасибо, Жень! Ты как всегда на высоте! Марк встал, рассчитался за цветы и хитро подмигнул, Хорошего дня!
Сто одна роза это конечно неимоверная пошлость и безвкусица, но на женщин эта гора цветов, надо признать, производила должное впечатление. Шатов сел на заднее сиденье такси, назвал адрес и снова достал смартфон:
Алло, Стас! Слушай, а я чего то не спросил, на переговорах кто будет переводить? Ни я, ни Паша не говорим на итальянском.
Знаменский рассмеялся:
«Штирлиц подумал, не упустил ли он чего-то главного?». Марк, проблем не будет, сеньор Валетти прекрасно говорит на английском, но учитывая, что этот проект не первая его сделка с российской компанией, у него в штате есть русскоговорящий юрист. Поэтому даже я пойму все, о чем мы будем говорить. Он вновь засмеялся.
Улыбнулся и Марк.
И это будет первый раз, когда господин Знаменский поймет все, что хочет сказать ему иностранный заказчик. Ладно, давай к семи, без опозданий.
Улыбнулся и Марк.
И это будет первый раз, когда господин Знаменский поймет все, что хочет сказать ему иностранный заказчик. Ладно, давай к семи, без опозданий.
Обижаешь, будем как часы.
Шатов повесил трубку. В такси стоял химический запах ароматизатора воздуха и у Марка даже начала кружиться голова, потихоньку трансформируясь в какую-то тяжесть в висках. Он приоткрыл окно и струи свежего воздуха полились в салон. Марк вдыхал этот влажный и холодный осенний воздух, а машина плыла мимо забрызганных грязью остановочных пунктов, однотипных, построенных в послевоенное время домов, первые этажи которых пестрели самыми различными вывесками. Эти низкие, четырех или пятиэтажные дома были выстроены на «красной линии», вдоль центрального проспекта города, и проезжая по этому самому проспекту, можно было увидеть, как из за спин этих «пенсионеров» выглядывают дома новые, многоэтажные, похожие на муравейники. Некоторые из них кирпичные, встречаются и панельные, а которые совсем новые, облицованы фасадной полированной плиткой, либо выполнены из стекла. Марк хорошо знал этот город, знал все схемы получения разрешений на строительство, выделения земельных участков, утверждений и согласований планов. Пресловутая коррупция съедала всех честных участников рынка, и на плаву можно было держаться, только имея связи, знакомства, вращаясь в нужных кругах и занося в нужные кабинеты. За все это и отвечал Знаменский, будучи генеральным директором, и отчасти сам Шатов, будучи директором коммерческим. Но если Стас относился к необходимости «заносить» хоть и как ко злу, но злу неизбежному, то Марк, понимая, что никуда деться от этого не получится, все же всячески избегал визитов в высокие кабинеты. Знаменский шутя называл его чистоплюем и иногда нарочно отправлял на такие встречи, придумав какую-нибудь причину и от души смеялся потом, когда Марк брезгливо рассказывал, как все прошло. Стас не был человеком беспринципным, просто характер его натуры был таков, что ему нравилось кормить с руки. Ему было безразлично, кто ест из его ладони, будь то чиновник, официант, охранник или все, вместе взятые. Окормлял он щедро, как эдакий русский барин, приехавший из столицы в свое имение в провинции. Вообще, Знаменский и по виду, и по манере разговаривать и держаться напоминал Шатову именно помещика, или чрезвычайно разбогатевшего купца первой гильдии. Такой же располневший, всегда в хорошем настроении, розовощекий, самодовольный. На первый взгляд даже глуповатый. Но Шатов знал, что Стас чрезвычайно сметлив, умен, расчетлив и способен думать на несколько шагов вперед. Иначе чем объяснить появление в их предприятии Рощина? Марк помнил, как он был против принятия Павла на его условиях, и помнил, как Знаменский тогда сказал:
Марк, мы с тобой партнеры и друзья. Я никогда не принимал важных решений без тебя. Ни разу я не просил тебя поменять свое мнение и не давил. В этот раз я просто прошу, доверься мне! Я чувствую в этом парне потенциал, я видел его работы, я думаю, что мы не пожалеем.
Шатов тогда согласился, и они действительно не пожалели. Рощин оказался фанатиком своего дела, и как бы Марк к нему не относился, не признавать в Павле профессионала было невозможно. Хотя и идеалистом он тоже был законченным. При проектировании одного из жилых комплексов он никак не соглашался убрать из проекта подземный паркинг, уменьшить площадь детских площадок, сократить озеленение. В его полуевропейском мозгу никак не укладывалось, что первый этаж еще только проектируемого здания уже отдан под коммерческую недвижимость заместителю мэра города и его афилированным лицам, и поэтому спортивный зал и спа там находиться никак не может. Конечно, за последние годы Рощин свыкся и примирился с действительностью, но Марк иногда ехидничал на эту тему, чем способствовал поддержанию их тлеющего ментального конфликта.