Помню, как дворовые девчонки мои подружки по дому, играли в мяч в «зайцев и охотников», а я возвращалась с занятий, наспех ела, затем вновь садилась за английский. Были летние каникулы, мне очень хотелось пойти поиграть с остальными детьми, но я не могла себе этого позволить. Я должна была упорно заниматься, чтобы к концу лета завершить программу четырёх классов.
Мама тогда подумала, что мне будет веселее, и я лучше освою курс, если со мной позанимается моя будущая одноклассница Маша. Мы познакомились с ней за несколько лет до этого, потому что она жила в соседнем доме.
Помню, она была черноволосой с тёмно-карими глазами симпатичная девочка с довольно смелым характером и врождённой твёрдостью души. Не знаю, возможно, я всегда являлась для неё «рохлей», «ни рыбой, ни мясом». Однажды она сказала мне: «Ты тряпка, не можешь построить своих родителей». После этих слов помню, что я накупила таблеток и наглоталась их. Кажется. это был обычный димедрол. Тогда в советское время его можно было свободно приобрести в аптеках.
Итак, я перешла в новую школу с углублённым изучением английского языка в новый класс. Помню первое сентября, где нас, школьников, собирали сначала на школьном дворе, а затем в спортзале. Там проходила торжественная линейка. Море цветов, белые, чуть ли не кружевные фартуки, лаковые туфельки, огромное количество бантов именно белых и пышных. Это был мой пятый класс.
Когда я пошла в первый, то тогда тоже была торжественная линейка перед школой. Я должна была среди немногих будущих первоклассников прочесть стихотворение на этой линейке, которое меня попросили выучить накануне. Вернее, это было не стихотворение, а четверостишие, заканчивающееся следующими словами: «только булки в закоулке на деревьях не растут». В этот стих был вложен большой смысл нужно упорно трудиться, тогда ты достигнешь успеха, ничего так просто в жизни не даётся.
Наверное, я не поняла этот смысл, потому что постоянно вертела головой по сторонам, испытывая сильное волнение, ведь всё для меня тогда было ново и необычно.
Судьба уже тогда предрекала мне свой вердикт, но могла ли я знать наверняка? Для меня мир казался совсем другим, мир с позиции семилетнего ребёнка.
Помню, как в пятом классе у нас совместно с параллельным «а» классом было мероприятие, посвящённое дню рождения Ленина. Мне нужно было прочесть стихотворение, посвящённое Ленину вождю Революции.
Стихи должны были читаться под видеослайды, где рассказывалось про жизнь Ленина. Но в самый ответственный момент я забыла стихотворение, несмотря на то, что накануне очень долго и упорно учила это стихотворение. Помню, меня охватил ужасный конфуз, потому что в тот момент я покраснела и сильно вспотела. Мне было стыдно, очень стыдно. Хотя почему? Разве я сделала что-то предосудительное? Меня постоянно бросало в пот.
Стихи должны были читаться под видеослайды, где рассказывалось про жизнь Ленина. Но в самый ответственный момент я забыла стихотворение, несмотря на то, что накануне очень долго и упорно учила это стихотворение. Помню, меня охватил ужасный конфуз, потому что в тот момент я покраснела и сильно вспотела. Мне было стыдно, очень стыдно. Хотя почему? Разве я сделала что-то предосудительное? Меня постоянно бросало в пот.
Однажды учительница по географии так и сказала прямо на уроке, не называя моего имени:
От одной девочки ужасно пахнет, оглядев класс Нелли Владимировна (так звали учительницу по географии), добавила: Ведь она же девочка. Нужно часто мыться.
Я часто мылась, но из-за своей полноты у меня был «вредный пот» с отвратительным запахом. Лена, моя одноклассница, почему-то подумала, что всё вышеназванное относится именно к ней. Она расстроилась. Говорили, что Ленка проревела почти всю ночь. А я чувствовала, что эти слова относились именно ко мне, но ничего не сказала, потому что боялась, что меня станут презирать после этого.
Даже проходя практику в операционном блоке (я подрабатывала там санитаркой в шестнадцать и семнадцать лет), сестра-хозайка постоянно отчитывала меня за этот запах пота. Она не знала, что я ежедневно мылась и даже не раз, а несколько раз на день.
Жуй тогда жвачку, разводила руками Нина Владимировна.
Мне было обидно.
Помню, когда меня не приняли в пионеры.
«Чем я хуже других? подумала я тогда, «Учусь я неплохо, и никогда ни с кем не конфликтую». Мои размышления так и остались без ответа. Зато я была так горда, когда на моей шее, наконец, заалел пионерский галстук отличительная черта принятых в пионеры. Это был атласный треугольник из красной ткани. Позже я даже сшила из этого галстука чехол для зонта, когда уже училась на первом курсе мединститута в Перми.
Нас принимали перед памятником Ленину, где мы читали торжественную клятву, которую учили. Слова этой клятвы я уже не могу вспомнить. Кажется, в ней были слова: «перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: быть честным.»
Некоторых ребят в тот день не приняли в пионеры, и мне было жаль их, ведь они выглядили такими несчастными. Они тоже не могли понять, как и я в своё время, чем они хуже остальных.