Радан вопросительно посмотрел на Огнеслава, тот молча кивнул и его друг стал раскрывать их секреты:
Самое главное, ты заметил сразу, это-то, что наши кони не взнузданы, а, тем не менее, выполняют наши команды.
Это возможно только при одном условии, если всадник и конь будут единым существом, тогда и отпадает необходимость в узде, достаточно будет мысленного посыла команды, что очень важно в бою, да и руки свободны для оружия.
Второе это, когда мы перекидывались в волка и сокола и нападали на своих коней, но на самом деле, таким способом мы обучили своих коней распознавать нас в любом перевоплощенном обличии и, когда бросались к ним на спину и перекидывались обратно, им уже был послан мысленный посыл их дальнейших действий.
Ну, а третье, когда кони подняли нас ввысь и сбросили, так это их шутка-месть за наши попытки их дрессировать, но мы её оценили, очень хорошая тактика во время воздушного боя.
Ну, а третье, когда кони подняли нас ввысь и сбросили, так это их шутка-месть за наши попытки их дрессировать, но мы её оценили, очень хорошая тактика во время воздушного боя.
Еще есть одно достоинство, мы теперь знаем, где находятся наши кони, а те чувствуют и слышат нас на любом расстоянии, так, что мы всегда можем их мысленно позвать, и они появятся в соответствии с командой мысленного посыла. Остальное, это ежедневные тренировки и упражнения, которыми мы занимались во время своего пути, он закончил говорить и снова поглядел на Огнеслава, тот одобрительно кивнул и показал большой палец.
Как же мне стать единым целым со своим Огнегривом?
Иди к своему коню, пока мы здесь с тобой говорили, наши кони его проинструктировали и он всё уже знает, что надо делать.
Тогда я пошёл, сказав это, Ратибор поднялся с земли и отправился к Огнегриву.
Когда он вернулся, то был не в себе, друзья увидав его, не стали не о чём расспрашивать, только улыбнулись и переглянулись, вспомнив себя в подобном состоянии.
Они поужинали и легли спать, завтра им предстоял дальний путь к хоромам Святогора.
Об Одине никто не заикнулся, хотя все их мысли были о нём: «Как он там и добыл ли себе богатырского коня?»
Утром, ни свет ни заря, поднялись друзья с земли, на которой они спали, сотворили себе еду и позавтракали, затем послали мысленный посыл своим коням, а когда вышли из леса, там на опушке уже стояли кони и ждали их.
Когда они приблизились к своим коням, Ратибор снял со своего Огнегрива уздечку и отбросил её в сторону, теперь и у него не было в ней необходимости.
Друзья вскочили на коней и не сговариваясь пустили их в галоп, им хотелось проверить силу своих коней, но и сами кони желали оценить друг друга.
Такой скачки не забудут леса, реки и озёра, даже нечистая сила попряталась по оврагам и буеракам, ибо такого дрожания земли, пламени и дыма, им видеть не приходилось, но нет сильных среди равных, кони шли ноздря в ноздрю, только гривы их летели по воздуху, накрывая друзей защитным одеянием.
Вот и место, где Один первым их покинул, но никто их не встретил, кроме тишины, которая сразу же воцарилась, когда они остановили своих коней, затем переглянулись и пустили коней шагом.
«Неужели Один не смог найти своего коня или уехал один к Святогору не дождавшись их», такие мысли мелькали в их головах.
Впереди темнел Урман, за которым жил Святогор, друзья с надеждой осматривались по сторонам, надеясь увидеть Одина, вдруг их кони, как по команде, заржали и им откликнулось ржание ещё одного коня, перед самым лесом на опушке, они заметили стоящего одинокого всадника на вороном коне с пушистой чёрной гривой.
Всадник увидав, что его заметили, пустил своего коня рысью навстречу друзьям, те сразу же признали в нём своего друга Одина и остановились.
Когда Один подскакал к друзьям, конь под ним завертелся на одном месте, было видно, что он никого не подпустит к своему другу, и хозяину, и готов сразиться с ними в бою.
Однако Один осадил своего коня и спешился, друзья уже стояли у своих коней и ждали его.
Они бросились обнимать Одина и, с большим интересом осматривали его коня, сравнивая того со своими жеребцами, он был красив своей статью и цветом вороньего крыла.
Друзья отпустили коней пастись, а сами пошли в лес, им не терпелось услышать рассказ Одина о том, как он добыл своего коня, а Один, взяв своего жеребца под уздцы, повёл его рядом с ними, от его зорких глаз не укрылось то, что они просто предоставили своих коней самим себе, которые не были даже взнузданы и те спокойно принялись щипать траву, но не подал вида, что что-то не так.
Он тоже убрал удила из зубов своего коня, и не снимая уздечку, отправил того на пастбище, тот осторожно и медленно пошёл к остальным жеребцам, не дойдя до них около двух саженей, остановился и тоже принялся за траву, время от времени, бросая взгляд в их сторону, те паслись, не обращая на него внимания, это его несколько успокоило, и теперь он стал их оценивать.
Кони наелись и улеглись на землю головами к центру, и своим ржанием, подозвали его к себе, тот недоверчиво пошевелил ушами, но всё же подошёл и услышал, как ему сказали:
Слушай, хочешь повеселиться, присоединяйся к нам, сейчас наши хозяева будут хвалиться друг перед другом о том, как они нас поймали, тогда он тоже лёг рядом с ними, головой в центр, и стал прислушиваться.